Фея Лоан
Шрифт:
– Да ты что, малышка? Этот, тоже умник, - глянул на Петра.
– Ты лбом, что ли шишки с кедров сбивал?
– Чего лбом-то?
– обиделся тот.
– Того!
– сунул ему обратно шишку Колмогорцев.
– Голова у тебя зачем?
– Так я нащелкаю, - понял, в чем промахнулся парень и поспешил исправиться.
– Начинай, - засмеялся Илья.
– К концу вахты Фея сможет получить их на десерт.
– Да ну вас, - совсем разобиделся парень, к себе потопал.
– Прохорыч вечером баню затевает, - крикнул ему Семен.
– Смотри за щелканьем орехов помывку не прощелкай.
Глава 23
Растопили
Семен завел ее в предбанник и давай объяснять:
– Вот полотенце, футболка чистая, брюки. Там, - указал на вторую дверь, приоткрыл, чтобы девушка лучше поняла.
– Вода горячая и холодная. Веник. Моешься. Моешься, - потер себя.
– Мыло, - выставил голубую мыльницу, на стопку приготовленного чистого белья положил. Эя взяла мыльницу, начала забавляться ей как ребенок, греметь на манер погремушки.
Семен заскучал, соображая, что баня столько неведомый зверь для Феи, как топор и ложка.
– Что с тобой делать? Ошпаришься ведь или угоришь.
И решился: рубаху стянул, обувь снял, брючины закатал. Эйфия внимательно наблюдала за ним, смущая взглядом. Семену тут же показалось, что он неуклюж, невысок, слишком полный, корявый и хлипкий, и девушка видит каждый его недостаток и складывает их вместе отрицательными качествами характера. Монстр, наверное, получился, - вздохнул Колмогорцев.
– А ты красивый, - заметила она с улыбкой.
– У каждого свои недостатки, - буркнул мужчина, смутившись под ее пристальным взглядом, и собрался в парную, воду девушке приготовить, чтобы не обожглась, а то был прецедент, больше не хочется.
Девушка подошла к нему, остановила, ладошку на грудь положила:
– У тебя гладкая кожа, почти как у нас,– улыбнулась ему, по лицу провела пальчиками.
– Мне нравится, что твое лицо не испорчено ритуальными татуировками.
– Колючий?
– потер щеку.
– Есть в тебе странности. Например, эти колючки.
Семен смотрел на девушку и соображал, чего она хочет, чего добивается? Вряд ли наивная понимает, что рискует, сводя с ума своими невольными ласками. А может, намерено его соблазняет?
Эйфия, уверенная, что в этом маленьком душном помещении, явно ритуального назначения, пройдет их первая брачная ночь. Значит, Семен решил не ждать помолвки и договора с ее родителями? Он решил форсировать события, и к тому моменту как сейти найдут, успеть подтвердить союз, а возможно и… подарить Рэйсли Лоан внука. Прекрасная идея. Таким образом, сегюр ничего не сможет сделать, и Семен будет в безопасности. Цигруны пока не соединятся энергетически, не могут наградить женщину ребенком. Глупый Люйстик не понял, что сегюр Лоан поэтому и отдавал ему дочь ничем не рискуя. Они совершенно не подходили друг другу энергетически и шанса на быстрое зачатие не было. Отец бы успел прибрать к рукам трон и избавить Эйфию от цигруна. Но здесь все иначе. Земляне подходят Флэтонцам больше других рас галактики. Не даром папа выбрал себе в жены маму - землянку, и о их потомстве слагают баллады. Им завидуют и считают самым счастливым семейством.
В этом плане Эйфии повезло: Семен крепкий мужчина и быстро подарит ей ребеночка. Папа покричит и успокоится. На отца своего внука он посягать не станет и сыновьям запретит. А у Эи будет ребенок. Ребенок! Ради этого стоит потерпеть быт землян их традиции и варварскую жизнь. А как только все случится, Семен наверняка вернет ей сейкап, да и за счет и-цы его братьев можно продержаться.
– Ты правильно решил,– улыбнулась ему.
– Я бы сама не догадалась, как исправить положение и обезопасить нас. Весь день мучалась, пытаясь найти выход из положения, но все равно бы лучше, чем ты не придумала бы.
Она волновалась, но это волнение было приятным. Чтобы там не было, но судьба сама дала ей мужа, а значит, перечить ей Эя не станет. Пусть землянин, пусть дикарь, но когда он близко его статус и раса теряют свое значение. И потом, он станет отцом ее ребенка. Один этот плюс перечеркивает тысячу минусов.
– Ты мне нравишься, - призналась с робкой улыбкой, поглаживая кожу у него на груди.
– Мне немного страшно, но это пройдет. Конечно, отец, узнав о нас, будет в ярости, и он способен убить тебя. Я рада, что ты достаточно смел, чтобы все-таки скрепить союз и обыграть самого сегюр Лоан. Ты явно послан мне Модраш. Я постараюсь стать тебе хорошей женой, ты не отталкиваешь меня как цигрун, очень даже наоборот, привлекаешь. За свою жизненную силу не беспокойся - я не возьму ее, ты отдашь мне сейкап, и потом, у тебя есть братья… Только мне нужно признаться, чтобы ты не сердился - я совершенно не образована в интимных вопросах, тебе придется посвящать меня в самые азы. Надеюсь это не новость для тебя и ваши невесты… как и флэтонки… узнают об этой части семейной жизни от своего мужа.
– Ты бы… осторожнее, - накрыл ее ладонь, прижав к груди.
– Нравишься ты мне. Но если я тебе никак, то лучше не подходила бы. Ты реши сначала с кем хочешь быть, а потом… В общем… раздевайся, - показал на комбинезон, словно молния раскрыл.
– А я пойду воду тебе сделаю.
– Нужно раздеться?– и смутилась: конечно. Что за глупые вопросы? Страх, робость и любопытство слились в одно, окрасив щеки Феи румянцем. Она расстегнула комбинезон, скинула его на глазах Семена. Мужчину в жар кинуло, хоть в парную еще не зашел.
Фигурка у девушки была гибкой, стройной с высокой грудью, тонкой талией и покатыми бедрами, укутанная пепельными локонами почти до пят. Кожа как глянец, гладкая белая с отсветом. И без единого признака волосяного покрова.
Семен не знал: к ней шагнуть, в парную или быстрее на улицу, в снег головой.
Девушка к нему:
– Что дальше?
В глазах не призыв - безмятежная наивность. У Семена голос пропал. Хотел выдавить: в парную иди, да какая к черту парная? Так и стоял истуканом, на Фею пялился.
Не выдержал, схватил дрожащей рукой, к себе подтянул, обнял задыхаясь от желания, поцеловать хотела, а Фея забилась, голову отводя:
– Нэт.
На мужчину как ушат воды вылили: оставил ее, в парную шагнул, дверью бухнув, и сполз по стене на пол, чувствуя, как его колотит от желания. И как сдержался не взял силой?
Поднялся, голову в бочку с холодной водой сунул, вынырнул, отфыркиваясь, лицо оттер. Чуть легче стало, но руки все равно дрожат и в груди сердце, словно марафон сдает.