Шрифт:
Глава 1. И совсем еще не фея
Мария Спиридоновна сидела в качалке у камина в своей гостиной в общежитии и вязала. Вязала абсолютно не нужный никому шарфик, просто чтобы занять руки и методичной однообразной работой привести в порядок нервы. За окном звенел первый летний дождик, студенты сдавали последние экзамены и собирались разъехаться на каникулы по домам. Вязание выходило пестрое, полосатое и сворачивалось на ее коленях, как упитанная гусеница, а Мария Спиридоновна, постукивая спицами, вспоминала и вспоминала произошедшее, так и не придя к выводу:
Крылья, большие и красивые крылья бабочки. Как приятно ими любоваться, глядя на порхающих в цветах красавиц, и совсем иное дело, когда это счастье торчит у тебя из лопаток, сыплет пыльцой и при неосторожном движении смахивает на пол все бумаги и мелкие предметы в радиусе своего размаха. Если у Тимона крылья были призрачные и не доставляли ему никакого неудобства, то у Марии Спиридоновны выросли самые настоящие, фейские. Единственным плюсом можно было считать то, что на удобство сна и одевания они не влияли. Одежду это чудо мутагенной генетики не замечало, и гардероб Марье менять не пришлось, но вот мебель, стены и различные предметы вызывали ощущение прикосновения. А когда она как-то по рассеянности прищемила крыло дверью, то поняла, что прежней жизни точно пришел конец.
Мысли перескочили на ту ночь, когда все началось.
Сначала, когда она пришла в себя на террасе бантугбанского дворца, все казалось нереальным. Сумасшедший ажиотаж вокруг нее. Что-то орущие орки, бестолково мечущиеся фейки, бледная Эртониза, ее злющий и явно раздосадованный папаша. Эртониза не была бы драконом, если бы не пришла в себя достаточно быстро. Она моментально организовала «своих» из академии. Винни подхватил Марию Спиридоновну на руки, и все, кроме Рорха и Лэри, которым было поручено разрулить все с местной общественностью, вернулись в лагерь. Тионизон Д'азфир тоже вынужден был остаться, так как веского повода следовать за ними у него не было. Лэри с Рорхом пришли через час. Хмурый лич сказал, что шаманы просили покинуть степь.
– У них там с духами что-то произошло из-за магического выброса. Паника жуткая. Нам сказали, что претензий пока не имеют, но чем скорее мы уберемся, тем больше шансов, что они все поправят. – И добавил специально для ректора: – С ними остался ваш отец и обещал сообщить, чем кончится дело.
Лагерь свернули в кратчайшие сроки, и под утро Марья сидела в целительском отделении академии. Поручив ее заботам профессора Бяо, Эртониза ушла, забрав злополучную шкатулку, предварительно изолировав ее какой-то сферической штукой.
– Пока я уберу артефакт в сейф для опасных изобретений, – сказала она перед уходом, – а еще, наверное, придется связаться с феями. И надо поставить в известность ковен. Профессор Бяо, я надеюсь увидеть результаты обследования и ваши выводы у себя на столе в ближайшее время.
Сидя в целительской лаборатории фрогона, Марья безропотно сдала все запрошенные анализы, прошла все процедуры сканирования и выслушала все рекомендации. Выводы профессора не то чтобы удивили ее, но осознать сказанное она не могла до сих пор.
– У меня есть хорошая новость, – начал целитель с приятного. – Ваш возраст больше не будет меняться ни в какую сторону, кроме как по естественным причинам. Ни резкого омоложения, ни старения вас не ожидает. Мутаген в вашем организме стабилизировался и больше не активен.
– А крылья? И у меня теперь есть магия? – Мария Спиридоновна нервничала и задала еще один, самый волнующий ее вопрос: – Раз я теперь маг, то быть комендантом и жить в общежитии не смогу?
Ее глаза наполнились слезами.
– Не все так плохо, что вы сразу расстраиваетесь. – Профессор взволнованно покачал головой, отчего его косичка на лысой макушке изобразила танец степной травы. – Магический спектр меня тревожит, он неоднороден и колеблется. Будь вы изначально наделены хоть каплей магии любой направленности, я был бы спокоен. Но внезапное получение больших доз магии разных аспектов в сочетании с мутацией формы организма… – профессор сделал многозначительную паузу, – если честно, я совсем не представляю, что вы будете с этим делать.
– Можно ли это как-то исправить? Я совсем не хотела… – У Марии Спиридоновны коленки тряслись оттого, что она представила себе перспективу. Без жилья, без работы, привязанные к ней фейки-внучата и дурацкие крылышки с магией, которыми она не умеет пользоваться! Орки вон как быстро их из степи выперли!
– Знаете, – Бяо изо всех сил пытался ей хоть что-то объяснить, – многосторонняя направленность магических потоков – это фейская магия, и крылья, у вас появившиеся, явное тому подтверждение. Но нам неизвестны ее особенности, как и методы обучения и многое другое. Феи – не самые приятные создания нашего мира, они, как и многие долгоживущие, очень эгоцентричны. А их немногочисленность и особый статус в совокупности с уникальной магией сделали из них сложных для контакта существ. В любом случае мы в академии будем делать все, что в наших силах, чтобы минимизировать ваши неудобства. К тому же такой уникальный случай… – тут он осекся, смутившись.
– Да ладно, профессор Бяо, я понимаю. Случай уникальный, требует изучения. Надеюсь, вы что-нибудь придумаете. – Марья окинула взглядом поблескивающую разлетевшейся пыльцой лабораторию и самого целителя, тоже не избежавшего искристых украшений. – Еще бы не сыпать этими блестками, как жертва китайских дешевых вечерних платьев. Может, ректор и правда что-то придумает или какой-нибудь артефакт на меня повесит, чтобы можно было нормально жить и работать. Правда, еще предсказание… – Она задумалась. С одной стороны, она с удовольствием бы стала прежней Марьей, и никакие крылья и магия ей ни к чему, но те зеленые глаза… Может, все это для того, чтобы найти того единственного и быть наконец счастливой?
Профессор попросил ее немного побыть в целительской, пока он не поймет, можно ли ей вернуться в свои комнаты, и ушел в лабораторию.
А через пару часов началась суматоха. В палату стали приходить и заглядывать студенты и преподаватели. Почти не спавшей Марье с ее уныло повисшими крыльями казалось, что она на каком-то дурацком спектакле. Теперь она ясно видела разницу между людьми и долгоживущими существами. Эгоистичное любопытство у последних стояло превыше всего! Как сказал тот же О'Валинтер: