Фея Темной
Шрифт:
— Кроме того, что меня ради одного из них убили? — скривила губы в жуткой усмешке Иллария. — В то время, когда я ещё была жива, Огаст очень интересовался способами создания нечисти и контроля над ней. И он очень расстроился, что из меня ничего интересного не получилось. А ещё он мечтал о бессмертии. Ибо считал, что слишком гениален, чтобы умирать.
Хранительница рассказала ещё много чего интересного, и об экспериментах и о самом некроманте, которого даже её братом назвать было нельзя. В конце концов у Фэй закончились вопросы, а у мёртвой некромантки ответы.
— Я благодарю тебя за помощь, Иллария. И выполняю обещанное. Твоё тело будет сожжено, а дух упокоен и освобождён.
Ей
— Именем Милосердной, отпускаю тебя. — глядя прямо в эти глаза, чётко и раздельно произнесла жрица. — Покойся с миром.
Как и всегда в такие моменты, она чувствовала в себе присутствие Богини, ощущала её дыхание, говорила то что Тёмная хотела услышать. И если бы взглянула в этот миг в зеркало, то увидела бы как из темных провалов её же глаз смотрит сама Смерть.
Душа Илларии вздрогнула и поблекла разом, неверяще поднесла руку к глазам и, смотря как истончаются, исчезают белые пальцы, улыбнулась дрожащими губами, прошептав напоследок.
— Спасибо, Фэй Сэйрано.
Этот тихий шёпот всё ещё звенел в ушах опустошённой девушки, оставшись единственным напоминанием о странной и несчастной хранительнице. Надо было довести ритуал до конца, как обещала. Но отчего же так тяжко на душе? Она всегда верой и правдой служила своему призванию. Её с детства учили, что сила накладывает обязательства. А когда стало понятно, что ей достанется дар некромантии, это стало самым важным, из того что до неё старались донести. А потом был Храм. Много лет, когда она училась управлять собой, своей силой и силой, дарованной богиней, чтить заветы и нести милосердие и справедливость. И сейчас, в очередной раз столкнувшись с изнанкой тёмного дара, её едва не корёжило от омерзения. Хотелось призвать отца бедняжки и развеять его насовсем, чтобы даже следа ни в одном мире не осталось от этой гнилой души. Но ничего, до Огаста они уж точно доберутся. Этому подонку ещё аукнутся все его злодеяния.
— Фэй, ты в порядке? — видимо она слишком долго стояла неподвижно, сжимая кулаки до кровавых лунок от ногтей на ладонях. По привычке хотела отмахнуться. Но тут на плечи легли тёплые ладони, немного разгоняяя кровавый туман перед глазами и жрица уступила место просто женщине.
— Нет, Шэн. Я не в порядке. Но сейчас буду. Помоги мне пожалуйста.
— Что я должен сделать?
— Нужно довести ритуал до конца. Сжечь её тело, как я обещала.
— Хорошо, Фэй. Тебе обязательно при этом присутствовать?
Обязательно ли? Нет. Девушка покачала головой.
— Может тогда, подождёшь наверху? Я на тебя несколько щитов на всякий случай накину. И ты будь начеку. Иди. — он повернул её к выходу и мягко подтолкнул. И она чувствовала его нежелание отпускать её. Но этот мужчина умудрился как-то понять, что это ей безумно нужно сейчас.
Фэй послушно начала подниматься ступеньками вверх, успев краем глаза заметить как вспыхнул огонь на алтаре.
Шэн вышел из склепа лишь когда полностью сделал всё необходимое. Прах Илларии Зарраши теперь хранился в таком же керамичному сосуде, как и останки остальных её родственников, которые тут покоились. И может её душе придётся по нраву, что ни её придурковатого отца, ни психопата брата здесь нет. После того, как Фэй выспросила у бедняжки все подробности, он сам чувствовал себя так, словно его в г***не вываляли. А как же было его девочке? Она так твёрдо, так уверенно держалась, но порой он всё ещё видел перед собой хрупкую ранимую девочку, которую чужие страдания ранят сильнее собственных.
О растрёпанных чувствах девушки говорило и то, что она даже спорить не стала насчёт щитов. Нет, он бы всё равно их накинул, но ожидал возмущений и напоминаний, что она и сама способна за себя постоять. А вместо этого Фэй не сказала ни слова и сделала, как он сказал. С ней точно не всё в порядке.
Запечатав склеп обратно, князь оглянулся вокруг. Вплетённые в щиты маячки говорили, что его ненаглядная ушла довольно далеко и судя по всему ей ничего не угрожало. Проверив ещё раз более внимательно окрестности, Шэн отправился в том направлении, где чувствовалось присутствие Фэй. Его манил её нежный аромат и несмотря на то что девушки нигде не было видно, оборотень твердо знал где искать.
Солнце вовсю припекало, вокруг буйствовали луговые цветы, чьи ароматы становились достойной оправой для одного единственного и Шэн, поддавшись минутному порыву, принялся собирать букет из больших белых ромашек. Пока дошёл до Фэй уже начал сомневаться в своём здравомыслии. Ну, действительно, зачем ей этот полевой веник? Надо будет других цветов подарить, роз например, много. Он уже собрался выбросить злосчастные ромашки, когда увидел её. Фэй лежала посреди луга, раскинув руки и просто смотрела в небо. Краем глаза князь отметил порхающих вокруг её тёмных птичек и расслабился. Даже в полном разздрае его девочка не забывает о безопасности. Не поворачивая к нему голову, она произнесла хрипло.
— Знаешь, все почему-то считают, что некроманты не ценят жизнь, что, служа смерти, мы становимся отмороженными циниками, не ставящами ни во что жизнь, что не способны остановиться и оценить мгновение… Никому невдомёк, что видя смерть, соприкасаясь с ней каждый день, жизнь начинаешь любить и ценить в каждом проявлении, что служа смерти, защищаем то мы как раз жизнь. И хуже всего то, что действительно бывают такие, как Огаст, как его папаша, очерняющие наш дар.
— Такие бывают не только среди некромантов. — спокойно возразил Шэн, садясь рядом.
— Да. Но мне то приходится искать и карать именно некромантов.
— Но ведь ты делаешь не только это. Сегодня ты освободила ни в чём не повинную душу, дала ей свободу и возможность переродиться. Уверен, что будучи жрицей, тебе не раз доводилось вершить волю Богини, принося именно добро.
— Приходилось конечно. — Фэй перевернулась и легла на бок, подперев рукой щёку. Взглянула на него задумчиво. — Тебе было бы выгодней наоборот убеждать меня, что служение мне не подходит…
— Мы ведь не играем, душа моя. Я хочу, чтобы ты выбрала меня не потому, что быть жрицей плохо, а потому, что быть со мной хорошо. — криво улыбнулся Шэн.
Они замолчали, каждый думая о своём. И в этом молчании не было никакой неловкости.
— Это мне? — удивлённо спросила девушка и он непонимающе уставился на букет ромашек, в своих руках, о котором успел забыть.
— Да. Если нравятся.
— Очень нравятся. — Фэй приняла протянутые ей цветы и зарылась лицом в белые лепестки. — Спасибо.
И было в этом жесте и этом тоне столько простого удовольствия, что все его размышления о ценности подарков как-то разом утратили смысл. Позже он подарит ей другие подарки, хоть весь мир положит к ногам, ну или хотя бы одно отдельно взятое княжество. А сейчас мужчина радовался, что додумался собрать этот неказистый букет из луговых цветов, чтобы порадовать расстроенную девушку. Потому что, под маской жрицы обнаружилась та, кому нужна была его забота.