Фэйри
Шрифт:
Оливер нашел нужную могилу довольно быстро, несмотря на то, что ее границы давно размылись, а надпись на надгробном камне стерлась от старости. Ничего удивительного, кстати — Дрейк специально не высекал буквы глубоко, чтобы спустя всего пару десятилетий никто уже не смог прочесть слова.
Постояв немного, рассматривая клочок земли, Оливер решил не откладывать дело в долгий ящик и вонзил лопату в мокрую глину.
Несмотря на потоки воды и грязи, которые заполняли свежевырытую яму, делая дальнейшее углублении более сложным, несмотря на тяжесть
Наконец, лопата стукнула о крышку гроба. Но Оливер не стал ограничиваться тем, что отчистил только его поверхность, а обкопал его вокруг, полностью вытаскивая из — под земли. Это бы стальной ящик, слегка деформированный из — за долгого лежания под толщей земли. Странным были лишь цепи, опоясывающие его по всей длине в несколько витков. Удерживались они не замком, а простой палочкой, вставленной сквозь несколько звеньев.
Оливер отбросил лопату и уселся на землю, прислонившись спиной к стенке вырытой ямы, тупо уставившись на гроб. Грязь и потоки воды проходили мимо его сознания, слишком Дрейк был погружен в свои мысли.
Наконец, он коснулся цепей, с трудом сдвигая их, но не снимая полностью, лишь ослабляя на несколько звеньев, так, чтобы гроб можно было лишь слегка приоткрыть. Приподняв крышку, Оливер просунул в отверстие камень, чтобы та не закрылась вновь, и рухнул на землю, на этот раз, правда, оперевшись спиной на гроб.
— Твое непостоянство начинает раздражать, — неожиданно донесся голос из гроба. Судя по всему, обладатель этого голоса явно не испытывал тех проблем, какие обычно бывают у существ, пролежавших в подобных местах больше века — если судить по надгробию. — Сколько лет прошло с тех пор, как ты давал подышать мне свежим воздухом в последний раз? Двадцать? Тридцать?
— Сорок восемь, — откликнулся Оливер.
— Прекрасно. Что на этот раз? Снова спасаешь мир? Или ты просто решил проветрить мое обиталище? Тогда ты несколько припозднился, кислород — то закончился… эх, дай бог памяти… Ах, да, ровно через сорок минут, после того, как ты меня закопал!
— Знаешь, что я держу в руках? — поинтересовался Оливер, доставая из кармана черную книжечку.
— Надеюсь, это был риторический вопрос, иначе моя оценка твоих умственных способностей упадет еще ниже. А это уровень ламантина, чтобы ты знал.
— Это твой дневник.
— Мм… А какой именно? Помнишь тот синенький с розовыми сердечками? Это был мой любимый в коллекции.
— Точнее, рабочий журнал, — поправился Оливер. — Но написал его не ты.
— Довольно логичное предположение, учитывая, что я последние два века никуда не уходил. Но откуда ты знаешь, что я не написал его раньше?
— Подчерк не твой…
— Я пытался доказать, что графология — абсурд.
— Никаких помарок или зачеркиваний.
— Мне было скучно,
— Написано гелевой ручкой.
— О… А что такое…
— И на обложке вытиснены твои инициалы.
Несколько секунд из гроба не доносилось ни звука, а потом послышался тяжелый вздох.
— Какая безвкусица. Да, должен признать, на этот раз ты прав — я бы никогда не завел бы такой журнал. Вот и доверяй после подобного людям.
— Я полистал его немного и обнаружил, что тут лишь твои первыеисследования. Видимо свои главные открытия ты им не доверил?
— Им?
— Тому, кому ты продиктовал эту информацию. Я хочу знать, кто это был.
— Хмм… — некто их гроба призадумался, а потом из его голоса даже исчезли глумливые интонации. — Позволь мне предположить — дневник попал в руки к кому — то очень старому и очень влиятельному? И он собрал целый отряд ученых, чтобы воспроизвести формулу.
Оливер вздохнул. У него складывалось ощущение, что каждый раз, когда он сообщает что — то этому человеку, он лично вкладывает патрон в барабан револьвера, который в будущем окажется у его виска. Но поделать ничего было нельзя — его собеседник был достаточно умен и мог сделать правильные выводы даже из молчания.
— Только он был один, — поправил Дрейк. — Сам проводил все исследования. И угробил при этом кучу народа.
— Еще один дилетант, не способный рассчитать теоретические последствия в столбик на бумажке, — вздохнул голос.
— Он улучшил твою формулу.
Из гроба донесся истерический смех, переросший в непристойное ржание.
— Ну, — поправился Оливер, — Он так думал. Вернемся к моему вопросу. Двести лет назад ты открыл кому — то часть своих знаний. Не самую ценную, но представляющую огромный интерес для многих. Два века спустя, эта информация попадает не в те руки и погибает множество людей.
«И не только людей», — добавил он мысленно.
— Я даже не буду спрашивать о твоих мотивах — боюсь, чтобы их понять надо быть слишком… тобой. Кому ты ее отдал?
— Это было двести лет назад. Вправду, хочешь ее найти? Не думаю, что она тебе много расскажет.
— Хочу проследить цепочку, — ответил Оливер, отметив про себя, что это «она».
— Хм… а что ты сделаешь, если я не отвечу на твой вопрос? Закопаешь меня еще глубже? Мне кажется у тебя мало рычагов воздействия.
— Я не выпущу тебя.
— О, ну на такое я и не рассчитывал. Вопрос пустяковый, так что и моя просьба будет такой же.
— хмыкнул собеседник. — Смени мое место заточения на чуть более комфортное. Согласен даже на сырой подвал, если там можно сделать несколько шагов и есть вентиляция. Обещаю, сразу как окажусь там, расскажу тебе все о той девушке.
Оливер резко выдернул из — под крышки осколок кирпича, захлопнув гроб. Наверное, еще несколько десятков минут он сидел в яме, тупо уставившись перед собой, не обращая внимание на постепенно прибывающую грязную мутную воду.