Фиаско 1941. Трусость или измена?
Шрифт:
Во время этих переговоров Гитлер лично приложил все усилия к тому, чтобы создать впечатление развития сотрудничества и добрососедства, устранения угроз и улучшения отношений, старался убедить Молотова в скором падении Великобритании и заинтересовать перспективами дележа «английского наследства» на Ближнем Востоке и в Азии. По словам переводчика Хильгера, Гитлер на встрече с Молотовым был «ошеломляюще любезен» и старался произвести на него впечатление. Гитлер предложил Молотову присоединиться к Тройственному пакту, и был даже подготовлен детально разработанный проект соглашения, который Риббентроп передал Молотову в конце его визита.
Все эти переговоры были, конечно, большим дезинформационным спектаклем с личным выступлением Гитлера в них. Надо сказать, что цели этой постановки были достигнуты. Молотову ничего существенного о намерениях Германии и ее союзников узнать не удалось, и он сам признавал неудачу на переговорах.
Насколько можно судить, по итогам переговоров в Берлине был сделан такой вывод: несмотря на то что предложения Гитлера явно неискренние, все же стоит попробовать использовать эти переговоры для возможно более долгого оттягивания возникновения вооруженного конфликта. Даже Марк Солонин признает «долю истины» в этом [228] .
Как только не трактовали этот момент! И что Сталин поверил Гитлеру, и что Сталин боялся войны и надеялся ее оттянуть, и что он рассчитывал сам напасть на Германию. Причина этого кажущегося странным решения была заключена в хозяйственных вопросах – на подготовку театра военных действий к обороне и завершение реорганизации армии остро не хватало времени. Достройка и расширение железных дорог, автодорог, аэродромов, линий укреплений, доукомплектование частей личным составом, техникой и вооружением, формирование новых соединений – все это должно было в основных чертах осуществиться к концу 1941 года. Все военно-строительные планы для западных округов, которые были выше рассмотрены, все они исходили из того, что основной объем работ будет завершен к этому сроку. Сталин не мог этого не учитывать в своей политике, и ему требовалось изыскать способ, как заболтать Гитлера до этого срока.
228
Солонин М. 23 июня: «День М». М.: Яуза, Эксмо, 2008. С. 151.
Сталин также учитывал военно-хозяйственное положение Германии, в особенности нехватку продовольствия и стратегического сырья, что было прекрасно известно советской разведке и дипломатам (на продуктовые карточки, рационы городского населения и их сокращение в мае 1941 года, вызывавшее недовольство населения, нельзя было не обратить внимания). Советские поставки хлеба и другого продовольствия, сырья, нефти и нефтепродуктов, а также транзит каучука из Азии, поставляемого японцами в Германию, могли привести к тому, что нападение на СССР будет отложено на какой-то срок, необходимый для создания германских военных запасов. Во всяком случае на это можно было рассчитывать, хотя шансы на это были невелики.
Ради использования этой, пусть и небольшой, возможности для оттягивания начала войны ради завершения оборонительного строительства можно пойти не только на переговоры и на поставки сырья Германии, но и на присоединение к Тройственному пакту, что точно отложило бы нападение на достаточно долгий срок. За год можно было завершить строительную программу, завершить реорганизацию армии и формирование новых соединений, увеличить военное производство, то есть подготовиться и вступить в войну с Германией относительно на равных. Договор – не слишком сильная помеха, особенно в отношении гитлеровцев, повод расплеваться можно найти всегда, да и советско-германские трения обозначились уже на переговорах в Берлине.
Какие у Сталина были альтернативы в начале 1941 года? В сущности, никаких. Горячие головы, которые предлагают задним числом нападение на Германию как решение всех проблем, совершенно не учитывают тот факт, что без подготовки театра военных действий, усиления транспорта и сосредоточения войск не получилось бы серьезного эффекта. Максимум чего можно было достичь в особо благоприятных условиях, так это несколько успешных сражений, а дальше поражение и общее отступление, как в Первую мировую войну. Немцы, как уже говорилось, имели лучший железнодорожный транспорт, мобилизованный автомобильный транспорт и смогли бы очень быстро сосредоточить в Польше большую часть имеющихся у них сил и перейти в наступление. В итоге получилась бы та же самая «Барбаросса». Помимо этого, нападение СССР на Германию означало также вступление в войну других членов Тройственного пакта: Японии и Италии. В случае с Японией это означало бы для СССР войну на два фронта. Наконец, в случае нападения СССР на Германию ни Великобритания, ни США вовсе не поспешили бы на помощь, поскольку перед ними открывалась прекрасная возможность втянуть континентальные державы во взаимно истребительное противоборство и на этом получить военные и политические преимущества. Итак, сотрудничество с Германией и «не поддаваться на провокации» – это был единственно возможный политический курс Советского Союза с осени 1940 года до лета 1941 года.
Вынужденное решение
Дезинформация, настойчиво и целенаправленно распространяемая по всем каналам (спецслужбы, посольства, официальные источники, средства массовой информации, слухи), в определенной степени достигла своей цели, даже при всем критическом отношении советского руководства к позиции Германии. Сталин и Молотов стали ожидать переговоров с Германией, которые должны были улучшить отношения между двумя странами и, соответственно, привести к значительной отсрочке германской агрессии.
Все свидетельствовало об этом: проект соглашения о присоединении Советского Союза к Тройственному пакту, пышная встреча нового советского полпреда В.Г. Деканозова (который до своего назначения в Наркоминдел был заместителем начальника Главного управления госбезопасности НКВД СССР – факт, показывающий, что Сталин вовсе не бросил намерение разведать намерения Германии) и его торжественный прием для вручения верительных грамот, многочисленные заверения, что будут вот-вот закончены предложения для дальнейших переговоров. Деканозова особо обхаживал руководитель президентской канцелярии фюрера Отто Мейснер, который встречался с ним каждую неделю [229] . Выбор Мейснера был обусловлен тем, что руководитель канцелярии хорошо говорил по-русски и был очень опытным, искушенным политиком и чиновником, о чем говорит тот факт, что он возглавлял канцелярию рейхспрезидента с 1919 по 1945 год, пережив трех рейхспрезидентов, в том числе и фюрера.
229
Вишлев О.В. Накануне 22 июня 1941 года. Документальные очерки. М.: Наука, 2001. С. 49.
Задачей Мейснера было убедить Деканозова в улучшении советско-германских отношений, а также дезинформировать его относительно истинных намерений. Опытный чиновник делал это умело и тонко. Во время одного из визитов Деканозова Мейснер положил на стол карту Ближнего Востока и, когда советский посол ею заинтересовался, увел разговор на тему ближневосточных планов Германии.
Предложение присоединиться к Тройственному пакту было нужно для того, чтобы вызвать интерес и приковать внимание советской стороны. Дальше высшее германское руководство стало тянуть время, обещая непременное продолжение переговоров. В этом ожидании прошли весенние месяцы 1941 года. В это же время поступали многочисленные разведданные, свидетельствующие о том, что Германия сосредотачивает силы и явно готовит нападение. Причем это были не просто предупреждения, полученные из косвенных источников, а такие прямые факты, как сосредоточение в Жешуве парка для перешивки советской колеи и организации железнодорожной дирекции для управления железными дорогами на советской территории. И в это же время собственные военные приготовления на границе были страшно далеки от самой минимальной готовности! Можно себе представить нервозную атмосферу тех дней, когда обстановка усугублялась на глазах, а собственные возможности были очень и очень малы.
Насколько можно судить, для Сталина не было вопроса в том, верить или не верить сообщениям. Так могут полагать лишь те, кто либо не изучал весь комплекс обстоятельств, либо намеревается передернуть факты. Если мы рассмотрим всю картину положения в последние предвоенные месяцы 1941 года, постараемся учесть все основные детали, примерно так же, как это сделал бы Сталин, то мы придем к выводу, что это была именно подготовка нападения под прикрытием разговоров о продолжении переговоров и мощном дезинформационном шуме, происходящем от посольств и агентов. Сталин вовсе не нуждался ни в каких предупреждениях – сообщения о строительстве военной и транспортной инфраструктуры в генерал-губернаторстве и вблизи советско-германской границы и так ясно показывали, что готовится нападение, которое произойдет в ближайшие месяцы. Конкретные сроки и даты нападения, в отличие от мнения многочисленных исследователей, в данном контексте не имели серьезного значения, поскольку было очевидно, что к этим срокам намеченные меры подготовки Советского Союза к обороне завершены не будут и преимущество будет на стороне Германии.