Фиаско

Диналло Грег

Сержант быстренько справился и с этой дверью. Мы увидели еще штабеля пластиковых мешков, туго набитых стодолларовыми банкнотами.

– Просто… просто не верится, – заикаясь, пробормотал я.

– Теперь я могу сказать вам кое-что еще, чему вы совсем не поверите, мистер Катков, – заметил Банзер. – В этот момент, несмотря на строжайшее регулирование эмиссий денег Федеральной резервной системой, правительство США понятия не имеет, где находятся 80 процентов данных стодолларовых купюр, отпечатанных на монетном дворе казначейства.

– Неужели 80 процентов? – ошеломленно переспросил я.

– Да, именно столько, – повторил он; мое изумление ему явно пришлось по нраву.

– Стало быть, мы нашли немалую долю этих процентов, не так ли? – Усы у Агюилера так и встопорщились от самодовольства.

– Ну ладно, закрываем все, – скомандовал Банзер.

Сержант дернулся к двери, но Агюилер остановил его взглядом.

– А не надлежит ли мне принять все это под свою ответственность? – с ехидцей в голосе спросил он.

– Если понадобится, я сам все вам поручу, – предупредил Банзер. – Пока мы будем решать, что делать, двери останутся опечатанными.

Сердитый Агюилер дал знак сержанту, тот закрыл двери, задвинул запоры и защелки и запер замки.

Тут мне пришла в голову некая мысль, и я подошел к Скотто.

– У вас есть с собой что-нибудь острое?

– А зачем вам? – Порывшись в своей туристской сумке, она вытащила, к немалому моему удивлению, охотничий нож.

– На всякий случай. Просто нехорошее предчувствие.

Взяв нож, я нацарапал рядом с номером контейнера свои инициалы.

– С таким же номером гуляют еще три контейнера, но самый нужный до сих пор не помечен, правильно?

Скотто сделала большие глаза, что я мог расценить как знак признательности, и прошептала:

– Во дает!

Вскоре мы заполнили тесный кабинетик Агюилера в здании таможни. Банзер привалился задом к краю стола, скрестив руки на груди, будто верховный судья. Агюилер возбужденно расхаживал взад-вперед по крошечной комнате, словно зверь в клетке.

– Стало быть, вы решили выпустить этот контейнер из страны, – сказал он и после минутного молчания почему-то посмотрел на меня. – Можно даже поцеловать его на прощание.

– Позволю не согласиться. Я…

– Позволяйте себе что хотите, – перебил он меня. – Но нет на свете такой дьявольской силы, которая заставила бы меня подписать разрешение на его отправку.

– Послушайте меня, инспектор, – назидательно начал Банзер, не скрывая своего недовольства. – В том случае, если мы решим выпустить контейнер, отвечать за это будет моя задница, а не ваша. – Он оттолкнулся от края стола и подтянул спадающие брюки. – А если вам нужна санкция, то позвоните заместителю начальника главного таможенного управления Моррисону. Номер его телефона я вам дам. – И, не дожидаясь ответа, обратился к Крауссу: – Вы, Том, как все это воспринимаете?

– Не знаю, что и сказать, босс. Если контейнер уплывет на Кубу и там останется, у нас не будет никаких юридических оснований держать его под наблюдением.

– А если он там не останется, а поплывет дальше, – Скотто кивнула головой в мою сторону в знак того, что она согласна с моим предположением, – то мы не сможем следить за ним и дальше.

Три головы согласно кивнули в ответ.

– Нет, возможности все-таки будут, – возразил я, напустив на себя таинственный вид и прикуривая сигарету, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. – У вас есть я.

– Вы? Как это? – недоуменно спросил Банзер.

– Да, я, мистер Банэер. Я лично. Никто из вас на Кубу ехать не может, а я могу.

– Нелепо как-то, – выпалил Агюилер и даже крутанулся на стуле, чтобы нагляднее выразить свое негодование.

– Почему же? Я вполне могу приобрести билет на этот теплоход как турист и, пока он плывет до Кубы, побыть рядом с контейнером, как мы были с ним сегодня вечером.

Банзер тяжело вздохнул под грузом недобрых предчувствий.

– Как это будет выглядеть: мы безнаказанно позволяем вам смыться за контейнером вместе со Скотто, но, боюсь, вторично нам это даром не пройдет.

Агюилер поддержал его, пробурчав:

– Я не вижу возможностей вручить два миллиарда долларов в руки русского журналиста.

– На что вы намекаете, инспектор? На то, что мне нельзя доверять? – Я медленно вдохнул и выдохнул, смиряя себя.

– Да нет. Этого я не говорил.

– Эй, эй, – примирительным тоном произнес Банзер. – Не сочтите за оскорбление, Катков, но у вас нет опыта и навыков, чтобы справиться с этим делом.

Странное выражение на лице Скотто свидетельствовало, что ее посетила некая выдающаяся идея.

– Относительно его умения я ничего не скажу. Отмечу только, что как партнер он исключительно надежен.

– Что-что? – встрепенулся Банзер.

– То, что слышали. Так же надежен, как и я, – добавила она с озорной улыбкой. – Слышите, Катков?

Я потерял дар речи и с трудом выдавил из себя что-то нечленораздельное.

– Господи! – воскликнул с каким-то недоверием Банзер. – Правда ли то, что я слышу?

– А что я такого сказала, мальчики? Я взялась за это дело ради журналистов, которые тоже рискуют своими задницами во имя общего дела. Мне и в голову не приходило, что Катков может умотать на Кубу. Принимая все во внимание, думаю, рискнуть стоит.

– Принимая все во внимание, думаю, что вы оба чокнутые.

– Ну, давай дальше, Джо. Мы…

– Прекратите.

– Смотрите, – не послушала его Скотто, – мы уже заграбастали полмиллиарда долларов в том подвале, верно ведь?

Банзер нетерпеливо кивнул – дескать, давай дальше.

– И мы выявили грузовой склад.

– Гэбби…

– А если Рабиноу к тому же фальшивомонетчик, то мы можем прихлопнуть его в любой момент. Мы и так ведем с сухим счетом. Почему бы не открутить ему башку напрочь? Пусть все идет своим чередом, пускай этот чертов контейнер отплывает.