Фидель Кастро (Политическая биография)
Шрифт:
Все экспедиционеры теперь неизменно с юмором вспоминают события, связанные с переходом на "Гранме", а Че Гевара в своих "Эпизодах революционной войны" назвал тогдашнюю обстановку на яхте "трагикомическим зрелищем". Однако мало-помалу участники похода свыклись с морской болезнью, и положение стало выправляться. Экспедиционеров теперь уже мучил голод, потому что постоянно вывернутые наизнанку желудки давно уже не обеспечивали энергией организмы. Фидель был сосредоточенно напряжен из-за того, что "Гранма" шла с меньшей скоростью, чем та, на которую делался расчет. Крупная встречная волна еще больше сбивала ход. Становилось ясно, что в запланированные пять дней не удастся добраться до берегов Кубы. А ведь условная телеграмма Франку Пайсу уже ушла, и товарищи в Сантьяго готовились
30 ноября, точно в установленный срок, Фидель по радио услышал сообщение о выступлении боевых групп "Движения 26 июля" в Сантьяго. Более 400 молодых людей на рассвете начали штурм штаб-квартиры полиции, здания морской полиции и других военных объектов в городе. На несколько часов восставшие практически установили контроль над вторым по величине городом Кубы, но удержать захваченные позиции не могли. Общими усилиями гарнизона крепости Монкады, полиции и флота правительственным силам удалось оттеснить повстанцев из центра города. Одновременно сильные военные заслоны на дорогах отрезали патриотам пути для ухода в горы. Начались массовые аресты молодежи. Фидель слушал эти сообщения с болью в сердце. "Как бы я хотел быть сейчас там, вместе с ними!" - говорил он и поминутно требовал увеличить обороты мотора, который уже и так задыхался, как хронический астматик.
Правительство, напуганное всем развитием событий, принимало новые и новые меры для усиления контроля за территориальными водами Кубы и наиболее вероятными подходами. Уже недалеко от кубинских берегов яхта "Гранма" встретилась с военным кораблем береговой охраны. Казалось, что все кончено. Экспедиционеры мгновенно слетели с верхней палубы и набились, как сардины, во внутренние помещения. Яхта снаружи выглядела обычной прогулочной посудиной какого-нибудь состоятельного бизнесмена, только в бойницах выглядывали стволы противотанковых ружей, готовые открыть огонь в случае задержания и попытки абордажа. Но, к счастью, все обошлось благополучно. Невинный вид "Гранмы" оказался в этот раз как нельзя кстати.
В ночь с 1 на 2 декабря, по всем расчетам, яхта уже должна была подойти к кубинским берегам. Команда всматривалась в темноту, надеясь увидеть вспышки маяка в Кабо Крус, чтобы ориентироваться по нему, но горизонт был пуст. Тогда бывший лейтенант флота Роберто Роке, который выполнял обязанности штурмана и совершил подвиг, приведя неоснащенную яхту к берегам Кубы, решил забраться на крышу рулевой рубки, чтобы с самой высокой точки еще раз попробовать увидеть вспышки маяка. Но не успел он подняться во весь рост, как сильный удар волны резко накренил "Гранму", и штурман слетел в море. До берега, все понимали, оставалось совсем немного. Останавливаться на месте было чрезвычайно опасно, но Фидель, не колеблясь, дал команду стопорить машину и начать поиски Роберто Роке. В кромешной тьме среди бушующих волн найти человека казалось совершенно невозможным, тем более что по инерции яхта ушла на несколько сот метров от места происшествия. Кое-кто ворчал о бессмысленной потере времени, но Фидель настоял на продолжении поисков, причем распорядился включить прожекторный фонарь, хотя это грозило полностью демаскировать местонахождение яхты и навести на нее патрульные корабли батистовского флота. Было потеряно несколько ценных часов, но наградой было спасение Роке и того духа беззаветной готовности к взаимовыручке, которая характерна для экспедиции. Роберто Роке жив-здоров по сей день, но каждый раз досадует на свою неловкость и благодарит в душе своих товарищей, когда вспоминает ту злополучную ночь на 2 декабря 1956 года.
Восток уже начал бледнеть. В тропиках переход от ночи к дню и наоборот совершается быстро, без затяжных рассветов и закатов, к которым привыкли мы, жители высоких широт. Надо было действовать чрезвычайно быстро. И Фидель отдал команду взять курс прямо на кромку берега. Времени на поиск удобных мест для высадки уже не оставалось. Предательское солнце было готово вот-вот выпрыгнуть из-за горизонта. "Гранма" шла на низкий берег, покрытый сплошной невысокой растительностью, и вскоре днище яхты зашуршало по мелководью, хотя до берега оставалась добрая сотня метров. Мотор зачихал и заглох. Началась операция по выгрузке, которую Че Гевара образно сравнил с "кораблекрушением". Маленькая шлюпка, которую нагрузили оружием и спустили на воду, тут же перевернулась и затонула.
Бойцы стали прыгать в воду, которая доходила им почти до шеи, и, держа винтовки над головой, брели по илистому дну к береговым зарослям. Во время разбора оружия произошли два случайных выстрела, которые еще больше обострили нервное напряжение бойцов. Ведь каждую минуту можно было ожидать появления авиации или кораблей правительства. Рассветало, как назло, очень быстро. Заниматься переправкой в заросли тяжелых ящиков с запасным оружием и боеприпасами было некогда, в первую очередь надо было спасать отряд, и, по команде Фиделя, бойцы, захватив только личное оружие и минимум боеприпасов, двинулись в заросли.
Иногда кажется, что сама судьба уготовила экспедиционерам самые трудные испытания, чтобы проверить пределы человеческой воли и физической выдержки. Когда вся группа углубилась в заросли, им стало ясно, что высадка произошла в заболоченном мангровом лесу, которому не было видно ни конца, ни края. Сейчас, когда на месте высадки построен мемориал, а от кромки твердой сухой земли уходит к морю построенная для посетителей дорожка длиной в 1355 метров, всякий может только поражаться мужеству и стойкости людей, преодолевших это адское болото.
Брести приходилось по пояс в густой липкой грязи, сами мангровые заросли создают над болотом такое плотное переплетение стволов и корней, что продираться сквозь них равносильно борьбе с паутиной, каждая ниточка которой - это 5-7-сантиметровой толщины ветви крепчайшей древесины. Удушливый запах веками гниющего тропического болота вызывал тошноту. Хотя мангровые заросли невысоки, они тем не менее очень плотно закрывают своей густой кроной землю. Этот зеленый полог удерживает духоту и зловоние, но, кроме того, он лишает бойцов возможности ориентироваться. К тому же утро 2 декабря было ненастным, туманным, и можно было заблудиться в, казалось, бескрайних топях.
Рауль Кастро рассказывал потом, что самой страшной мыслью, которая сверлила мозг, было опасение, что высадка произошла не на основной территории Кубы, а на одном из прибрежных островов, каких вокруг Кубы тысячи. Тогда, конечно, спасения не было. Но и эту мысль бойцы гнали прочь и упорно шли вперед.
Более пяти часов нечеловеческих усилий понадобилось отряду, чтобы преодолеть эти неполные полтора километра. И все-таки люди вышли, наконец, на твердую землю, измученные, покрытые с ног до головы грязью, со сбитыми в кровь ногами, потому что намокшие ботинки были полны песка и грязи. Сил буквально не было, чтобы стоять на ногах. Сказались и долгие дни морской болезни. Но они были счастливы, потому что стояли на земле Кубы и что выполнили обещание, данное ее народу, - начать войну с диктатурой до конца 1956 г. А ведь всего за несколько дней до высадки Фиделя командующий батистовской армией генерал Табернилья хвастливо заявил: "Всякая возможность десанта, о котором говорит Фидель Кастро, исключается. С технической точки зрения, планы группы крикунов, не имеющих ни дисциплины, ни военных знаний, ни соответствующего вооружения, обречены на провал... Мы готовы к отражению любого нападения..." Какие опрометчивые слова!
Одним из первых крестьян, которые встретились им на земле Кубы, был Педро Луис Санчес, который занимался выжигом и продажей древесного угля. Он провел бойцов к колодцу, достал им воды, напоил, ответил на первые вопросы относительно действий армии в окрестностях и показал по их просьбе путь по направлению к Сьерра-Маэстре.
Отряд ушел в указанном направлении. А уже с раннего утра над районом высадки начали кружиться самолеты правительственной авиации, а у берега непрерывно крейсировал военный корабль. Но только к ночи стали прибывать крупные пехотные части батистовской армии, блокировавшие полностью побережье и отрезавшие путь назад к морю. Начиналась новая страница в кубинской революции - война в Сьерра-Маэстре.