Фидель Кастро
Шрифт:
Одним из первых материалов Маркса, которые я прочитал, был «Коммунистический манифест». На меня он произвел большое впечатление. Я начал понимать и находить объяснение многим вещам. Ведь я родился в семье землевладельца, меня окружали другие землевладельцы. Позже я испытал на собственной шкуре, что такое империализм, угнетение, коррупция, репрессивные правительства» [53] .
Здесь необходимо сделать одно весьма важное уточнение. Фидель, приезжая в родной Биран на каникулы и, кстати, привозя туда из Гаваны мячи и комплекты спортивной формы, купленные на свои деньги для бедных друзей детства, попадал в «капиталистическое» имение отца, где, образно говоря, на практике мог проверять истинность марксистской теории. Именно в Биране впервые и произошел у Фиделя своеобразный внутренний конфликт – между семейными привязанностями и формирующимся мировоззрением. Безусловно, почти все бедняки в Биране искренне любили дона Анхеля и его сына Фиделя, потому что они никогда
53
Cien horas con Fidel, Conversaciones con Ignacio Ramonet, p. 466.
После победы революции Фидель назовет умершего к тому времени отца «эксплуататором и землевладельцем». Показательно передаст одним из первых в государственное пользование имение в Биране. Остается догадываться, как бы отреагировал на это сам Анхель Кастро Архиз, которому Фидель всецело обязан возможностью получить образование в колледжах и Гаванском университете и, по логике вещей, революционным мировоззрением.
Некоторые авторы приклеивают к Фиделю ярлык ярого коммуниста. Складывается впечатление, что коммунистом тот чуть ли не родился и уже с детских лет боролся с «эксплуатацией и буржуазией». Между тем первый съезд кубинской компартии, на котором Кастро стал ее генеральным секретарем, состоялся лишь в 1975 году, спустя целых шестнадцать лет после победы кубинской революции. А сам он впервые признался, что имеет коммунистические убеждения, только в ноябре 1960 года – до этого его политическая ориентация оставалась загадкой даже для соратников.
Точнее будет сказать, что он всегда был бунтарем. А каждое из проявлений бунтарства – антиколониализм, коммунистические убеждения, ярко выраженный антиамериканизм – выходило на первый план в разные периоды жизни.
Вспоминая о своих студенческих годах, Кастро не случайно уточняет, что в то время он был «утопичным коммунистом». «Утопичность» мировоззрения Фиделя заключалась в том, что он ненавидел любую, в том числе социальную, форму несправедливости. Но у него не было «марксистского» понимания того, как с ней бороться.
«Коммунистический манифест» Маркса понравился ему не из–за своей «агитационности или идейности», а, как он сам говорил позже, «в силу простоты, ясности, той прямой формы, в которой дается объяснение нашего мира и нашего общества» [54] .
«Несмотря на имеющиеся амбиции и тщеславие, которые мы должны проявлять во время нашей революционной жизни, мы всегда должны не забывать, что находимся на постоянном боевом дежурстве. И я принял данную этику, ибо руководствоваться этическими ценностями – это очень важно. От Маркса – мы получили концепцию того, что из себя представляет человеческое общество. Маркс нам показал, каким было общество и историю его развития. Без Маркса вы не можете привести никакой аргумент, который бы смог обосновать исторические события, а также тенденции развития человечества, процесса, который еще не завершился в обществе <…> Если бы Христофор Колумб не имел компаса, то он бы никуда не приплыл. И у меня был компас, который я нашел в мыслях и идеях Маркса и Ленина, а также этика, которую я встретил в идеях Марти» [55] , – объяснял истоки своего мировоззрения лидер кубинской революции.
54
Воротников В. И. Гавана—Москва. Памятные годы. С. 61.
55
Cien horas con Fidel, Conversaciones con Ignacio Ramonet, p. 142, 144.
Итак, марксистские труды показали Кастро путь, по которому, по его мнению, должно идти общество. Он нашел в них теоретическое объяснение многим скрытым социальным и экономическим процессам. У Маркса же он научился главному практическому революционному постулату «первый этап революции – это взять власть», который с блеском воплотит в жизнь на стыке 1958—1959 годов. Марти и Маркс повлияли на его решение перейти от теории к практике. (Правда, произошло это лишь со второй попытки. Как известно, победе революции предшествовал неудачный штурм Монкады.)
«В то время когда я должен был перейти в университете со второго курса на третий, у меня было много идей, я был антиимпериалистом и антиколониалистом, – вспоминал Фидель Кастро, – я выступал за доминиканскую демократию, независимость Пуэрто–Рико, возвращение Панамского канала панамцам, возвращение Мальвинских островов Аргентине, ликвидацию европейских колоний в Латинской Америке, таковы были мои знамена. Да, но то не было еще социалистическое знамя» [56] .
56
Из стенограммы речи Фиделя Кастро на закрытии Международной
Фидель считал себя плохим студентом. Ему больше нравилось болтать со сверстниками в парке, читать книги, спорить на разные интересные темы. Его часто видели на университетской площади Каденас в компании других студентов. Говорили, что Фиделя было почти невозможно переспорить. Более того, часто он начинал «дискутировать» с тезисами, которые сам же и выдвигал! Сила его убеждения была такой, что студенты мгновенно попадали под его влияние и слушали его буквально с открытыми ртами. Фидель, уже после победы революции, на одной из встреч с трудящимися честно признавался, что в те годы студентов больше интересовала «стихия улицы», чем сама учеба. «На этой площади Каденас я провел пять лет, а на занятия почти не ходил, – вспоминал Фидель Кастро. – Перед экзаменами занимался три–четыре дня и сдавал предметы, как это делали все. Таковы были экзамены, и я думаю, что никто серьезно не готовился к тому, чтобы стать хорошим специалистом» [57] .
57
Нуньес Хименес А. В походе с Фиделем.
В личном деле Фиделя Кастро, найденном в Гаванском университете после революции, есть пометка куратора из администрации вуза: «Был постоянным возбудителем и агитатором студенческой массы» [58] .
На третьем курсе Кастро уже не мог быть студенческим старостой, потому что выбрал свободное посещение лекций и редко бывал в университете, предпочитая самообразовываться по книгам. Это также означало, что он мог сам выбирать, какие предметы сдавать. Таких предметов у Фиделя набралось целых пятьдесят! Успешная сдача их была необходима Кастро для получения, кроме диплома и степени доктора по административному праву, также степени лицензиата по дипломатическому праву и доктора социальных наук. Те, кто успешно сдавали эти предметы, имели возможность получить «бекарио» – грант на продолжение учебы в Европе или в США. Когда Фидель понял, что сможет получить «бекарио», он начал посвящать учебе 15—16 часов в сутки. «Я завтракал, обедал и ужинал с учебником, не отрывая взгляда от книги» [59] , – рассказывал он. Ему оставалось сдать только два предмета из пятидесяти, чтобы получить грант. «Но нетерпение и реальная ситуация подтолкнули меня к тому, чтобы начать действовать, – признавался Фидель годы спустя. – <…>Уже достаточно хорошо вооруженный главными, основными идеями и революционной концепцией, я решаю применить их на практике» [60] .
58
Леонов Н. С, Бородаев В. А. Фидель Кастро. Политическая биография. С. 50.
59
Cien horas con Fidel, Conversaciones con Ignacio Ramonet, p. 132.
60
Беседы о религии. Фидель и бразильский священник Фрей Бетто. С. 156.
Как уже говорилось, в Гаванском университете учились отпрыски богачей, и потому студентов с левыми, прогрессивными убеждениями было немного. В 1945 году – не больше 50 человек. К тому же, когда на Кубе в самом разгаре была «охота на ведьм», прогрессивные студенты объявлялись «коммунистами» и рисковали быть отчисленными из университета и стать безработными. Левые идеи, безусловно, привлекали молодежь, но о том, чтобы бороться за радикальное изменение общества, речи не шло.
Университетский друг Фиделя Кастро Альфредо Гевара, который в те годы возглавлял студенческую организацию факультета социальных наук, рассказывал: «Фидель был искателем справедливости. Это был юноша очень умный, с чистым сердцем, чрезвычайно добрый, но заряженный такой жаждой деятельности, что из него мог получиться второй Хосе Марти. Но не дай бог, если этот сгусток энергии выйдет из–под контроля» [61] .
61
Леонов Н. С, Бородаев В. А. Фидель Кастро. Политическая биография. С. 27.
В то время перед ним стояла дилемма: продолжить ли учебу в университете, или уйти из него. «Я продолжал оставаться в университете потому, что отец посылал мне сто песо каждый месяц для поддержания моего пребывания в Гаване, – рассказывал Фидель. – Я часто оставался без гроша в кармане и, несмотря на получаемые сто песо, жил очень неважно, потому что жил я в пансионе, и спали мы в одной комнате вчетвером, и зажженный свет не давал никому спать. Было много шума и суматохи, питание было тоже неважное» [62] .
62
Нуньес Хименес А. В походе с Фиделем. С. 236.