Фиксер

Барнс Дженнифер Линн

Генри зацепился за тоже слово, что и я.

— Практически.

Я взглянула в сторону кофейни. Вивви смотрела на нас. Рано или поздно мне придется рассказать ей о происходящем.

Через секунду тётя Вивви повернулась в нашу сторону.

Я схватила Генри за руку.

— Выгляди естественно, — сказала я ему, поворачиваясь и натягивая улыбку.

В ответ он закинул руку мне на плечо.

— Я всегда выгляжу естественно.

Мы принялись идти. Тётя Вивви отвернулась, но Генри не убрал руку с моего плеча.

— Ты

когда-нибудь думала о том, — негромко и вежливо спросил он, — что президент не должен делать грязную работу своими руками? Даже если ты считаешь, что он не мог отравить моего деда, это не значит, что кто-то другой не мог сделать это по его приказу.

То же самое можно было сказать и об Уильяме Кейсе — да и о каждом, кто был на этой фотографии, или каждом, кто провел те выходные в Кэмп-Дэвис, но не попал на снимок.

Я озвучила эту мысль.

— Кто ещё был там? — спросил у меня Генри.

Я не знала, сколько ещё людей там было — но я знала, что там была Айви. Я не могла сказать об этом Генри. Не зная то, как он относился к моей сестре.

— Мне кажется, — так спокойно, так разумно произнёс Генри, — что наш дорогой друг журналист упомянул, что твоя сестра нашла его раньше нас, — Генри наконец опустил свою руку и остановился. — Она знает обо всём, что знаем мы.

— В этом нет ничего плохого, — сказала я, думая лишь о том, как Айви просила меня ей довериться и утверждала, что проверка журналиста того не стоит.

— Моя сестра в этом не замешана, — отогнав эти мысли, сказала я Генри. — Она на нашей стороне.

Генри снова потянулся ко мне, легко коснувшись моей кожи.

— Возможно, она на твоей стороне, — негромко произнес он. — Но точно не на моей.

На противоположной стороне фойе Вивви и её тётя поднялись на ноги, собираясь покинуть кафе.

— А я на твоей стороне? — спросила я у Генри. — Или я тоже враг?

Он использовал меня, чтобы организовать эту встречу, и всё это время у него был собственный план. Я не могла винить его за это. Если бы убили моего дедушку, я бы сделала то же самое.

— Ты мне не враг, — произнёс Генри, снова опуская руку и делая шаг назад. — Но это не значит, что наши цели совпадают.

ГЛАВА 49

Следующий день был воскресеньем. Не считая школьных проектов, я всё ещё была наказана. А на языке Айви это значило, что я сидела дома, абсолютно ничего не делая, в то время как она покидала его и занималась Бог знает чем. У меня появилось расплывчатое ощущение, что дело приняло новый оборот, но я понятия не имела, в чём заключался этот поворот, что она знала и что скрывала.

Я рассказала Вивви о том, что мы узнали. Она рассказала мне о том, что её тётя узнала Генри, но не узнала меня. Судя по всему, она сочла меня его девушкой. Совсем не настораживающе.

В половине

четвертого мой телефон зазвенел. Радуясь отвлечению, я ответила на звонок.

— Это твой любимый человек на земле, — сообщил мне Ашер.

— Нет, — сказала я, облокачиваясь на изголовье кровати. — Не любимый.

— Не стану смущать тебя, доказывая, что любимый, — невозмутимо ответил Ашер. — У нас есть проблемы поважнее.

— Проблемы? — на языке Ашера проблемами могло оказаться всё что угодно.

— Скорее «проблема», в единственном числе, — поправился Ашер. — Я только что говорил с Генри. Сегодня вечером он собирается пойти со своей матерью на правительственный ужин.

Звучит похоже на Генри.

— И?

— И, — с нажимом повторил Ашер, — Генри собирается пойти со своей матерью на правительственный ужин.

Он сделал паузу, видимо, ожидая моей реакции.

Я промолчала.

— Генри избегает официальных мероприятий, как чумы, — объяснил Ашер. — Его мать постоянно на них приглашают — её семья, скажем так, довольно обеспечена, с горой международных фондов. Но никто не ожидал, что она выйдет в свет так скоро после смерти Тео, — Ашер наконец сделал паузу и перевел дыхание. — Моё паучье чутье подсказывает, что на мать Генри не просто так нахлынуло внезапное желание почтить королеву Дании.

— Нет у тебя паучьего чутья, — машинально сказала я Ашеру.

— У меня есть чутье Генри, — решительно сказал Ашер. — И, говорю тебе, когда мы разговаривали, он вёл себя очень таинственно. Думаю, он уговорил свою мать пойти на этот ужин. А значит, он по собственному желанию наденет фрак и галстук-бабочку и отправится в толпу людей в одежде с блесточками, которые будут рассказывать ему, как сильно они сожалеют о его потере.

Я решила, что блесточки были преувеличением, но сосредоточилась на остальных словах Ашера.

— Ты правда думаешь, что пойти на этот обед было идеей Генри?

— Да, — объявил Ашер. — Только не могу понять, почему.

К сожалению, я знала, почему.

— Кто ходит на такие мероприятия? — с нехорошим предчувствием спросила я.

— Три сотни ближайших коллег и друзей президента, — Ашер сделал паузу, размышляя. — Члены кабинета министров, вице-президент с семьей, разные губернаторы, спонсоры, руководители фирм, кинозвезды, профессиональные спортсмены, филантропы, конгрессмены и с полдюжины крутых политиков.

Несколько секунд я молчала.

— Какой у Генри номер телефона?

Когда он продиктовал мне его, я повесила трубку, взглянула на телефон и позвонила.

— Алло, — с фирменным спокойствием в голосе ответил Генри.

— Что ты творишь? — не утруждаясь приветствиями, спросила у него я. Видимо, он узнал мой голос, потому что он не стал спрашивать, кто это.

— Сейчас я читаю «The Economist».

— Ты идешь на правительственный ужин? — выдавила я.

— Я так понимаю, тебе позвонил Ашер.