Фиксер
Шрифт:
Спецназ, — отрешенно подумала я, гадая о том, мог ли он так же быстро и легко свернуть мне шею.
— Ты убивал не ради денег, — я повторила то, что он — по существу — мне сказал.
Я была привязана к стулу. Отсюда не было выхода. Единственным моим преимуществом было то, что, кажется, мой похититель не хотел меня убивать. Понимание и обыгрывание его мотивов могло означать разницу между жизнью и смертью.
— Я понимаю, почему ты убил доктора, — произнесла я, старясь сохранять спокойствие. —
Он не ответил.
— Думаю, Пирс тоже не был человеком чести, — он всё ещё молчал, так что я надавила. — А что с судьей Маркеттом? Он тоже был бесчестным? — никакого ответа. — Зачем ты влез в дела с майором Бхарани и судьей Пирсом? Явно не ради денег.
Костас достал из сумки новый одноразовый телефон, всё ещё завернутый в упаковку. Он сорвал её и набрал номер.
— Почему ты согласился отравить хорошего человека? — я позволила вопросу повиснуть в воздухе.
Костас поднял голову. Его лицо было до ужаса спокойным, словно я не была привязана к стулу, а он не собирался убить меня, если понадобится.
— Из-за моей проблемы, — неожиданно ответил Костас. — Пирс был поставлен о ней в известность. Он мог её решить.
Каждый раз, когда он упоминал свою проблему, в его голосе мелькал намек на эмоции. Проблема была не в деньгах. Что-то подсказывало мне, что проблема не касалась и власти. Этот человек защищал жизнь президента. Его работа заключалась в том, чтобы закрыть президента Нолана от пули собственным телом. И глядя на него, я почти верила, что он сделал бы это.
Что такого Пирс мог предложить этому мужчине — в чем могла заключаться проблема Костаса — ради чего он согласился выбросить свою жизнь? Ради чего был готов убить?
— Пирс пришел к тебе, — произнесла я. — Он предложил решить твою проблему. Он всё организовал.
Костас замер. Я не могла разгадать выражение, появившееся на его лице. Уже через миг оно исчезло.
— Ты слишком много болтаешь, — резко произнёс он. Без предупреждения он пересек комнату и остановился передо мной — слишком близко.
Я закрыла рот.
Он закончил набирать номер и поднёс одноразовый телефон к моему уху.
— Поговори со своей сестрой.
— Айви? — мой голос надломился.
— Тэсси? — голос Айви не дрогнул. Но одного этого слова мне хватило, чтобы понять — она была сломлена.
— Я в каком-то подвале, — поспешно выговорила я. — Большое здание. С одной стороны электрические провода…
Костас убрал телефон от моего уха.
— Ты просила доказательств того, что она жива, — сказал он. — У тебя есть двенадцать часов на то, чтобы сделать то, что мне нужно.
Он повесил трубку — и не говорил мне ни слова одиннадцать следующих часов.
ГЛАВА 57
Мне оставалось жить один час. У Айви был час на то, чтобы сделать то, чего хотел Костас — чем бы это ни было.
Я пыталась с ним говорить — несмотря на то, что моё горло пересохло, а он не отвечал уже много часов. Если Костас собирался меня убить, он сможет сделать это, пока я с ним разговариваю. Он может наблюдать за тем, как жизнь покидает моё тело, думая о том, что у него нет чести.
Стадия отрицания миновала. Теперь я была в ярости.
— Это моя жизнь. Это я умру, если Айви не решит твою проблему. Меньшее, что ты можешь сделать — рассказать, что тебе от неё нужно.
Он не произнёс ни слова. Кажется, он даже меня не слышал. Словно он уже готовился к тому, что должен был сделать.
Я не хочу умирать, — глупая, шаблонная мысль, о которой думали всё, кто вот-вот должен был умереть.
— Я не хочу умирать, — вслух произнесла я. — Я не хочу…
— Я тебя услышал, — Костас нарушил своё молчание. — Как бы там ни было, я тоже не хочу, чтобы ты умирала.
— Но ты меня убьешь.
Он не ответил. Его молчание ответило за него. Он убьет меня.
Если я умру, от меня не будет пользы. Я ухватилась за эту мысль. Если он убьет меня, то потеряет своё преимущество.
В этот момент я начала гадать о том, что ещё было в его сумке. Я стала думать о том, что он может убить меня не сразу. Сначала он может причинить мне боль.
Палец. Или ухо. Он станет посылать частички меня Айви? Что в этих шприцах? Он вколет мне обезболивающее, прежде чем отослать ей что-то в доказательство своих серьезных намерений? Если станет ясно, что она не справится, он просто пристрелит меня, как собаку?
Я натянула хомуты на моих запястьях. Пластик впился мне в кожу. Я проигнорировала боль и потянула сильнее. По моим запястьям покатились капли теплой и липкой крови.
Мерзость.
Я позволила боли окатить меня с ног до головы. Я почувствовала её. Уцепилась за неё. Я пыталась вырваться, пачкаясь в собственной крови. Я пыталась. Пыталась…
— Прекрати, — Костас взял один из шприцов.
— Нет, — произнесла я. — Пожалуйста, не надо. Я ничего не буду делать. Я ничего…
— Это седативное, — сказал он мне. — Успокоит тебя.
Я почувствовала, как в моём горле поднимается паника. Я не хочу успокаиваться. Я не хочу…
За дверью раздался звук шагов. Мой похититель выпрямился и опустил успокоительное в задний карман. Затем он взял ещё один шприц — на этот раз, пустой.
Я не должна была вздрогнуть от вида пустого шприца, но когда он пересек комнату и встал рядом со мной, я почувствовала себя так, словно кто-то провёл по моему позвоночнику льдинкой.
Женский голос произнёс три слова: