Фиктивная жена генерального
Шрифт:
– Что значит заела? Вас не учили силу распределять? Зачем же так вдавливать…
Зубной скрежет в темноте очень красноречив. Похоже, кто-то конкретно бесится. На меня.
Но если два взрослых человека еще могли бы договориться и найти компромисс, наверное, то ребенку фиолетово.
Природа берет свое. Шумный залп со стороны подгузника и подозрительное внезапное тепло на моих ладонях запускают обратный отсчет.
– Это что?
– Оно самое, – расстраиваю мужчину. – У нас есть
Я тоже иногда ошибаюсь. Как сейчас.
И поэтому после непродолжительной возни нашего спасителя от силы проходит минуты три, и раздается счастливое приветствие недовольного ребенка. Его сон прерван. А два неразумных взрослых до сих пор стоят в темноте в замкнутом пространстве.
– Отойдите к стене и держите его покрепче, – командует незнакомец. – Лучше взяться за поручень.
Я молчу. В голове много мыслей, и все они неприличные. Хочется много ругаться. Тим владел матным идеально, особенно когда он был за рулем своего красного спорткара.
Но сейчас я хочу отсюда выбраться, а главное – еще нужно решить, как вернуть свою сумку.
Придется унижаться и звонить Матецкому. И не факт, что я получу желаемое. Тим не умеет проигрывать и вряд ли откажется взять реванш.
Каким-то чутьем понимаю, что лучше выполнить все так, как просит этот незнакомец. И когда я прислоняюсь спиной к стене кабины, упираюсь хорошо ногами в пол и берусь за поручень, замираю оттого, что этот девяностокилограммовый человек-чудак прыгает вверх, а затем приземляется на обе ноги.
Кабину снова трясет, на мгновение мигает свет, и наши взгляды скрещиваются.
Мой говорит о том, что мужчина идиот; его встречный – что я сама дура.
Кстати, Зайчик адекватно оценивает происходящее и дает новый залп.
И когда я уже собираюсь открыть рот и выдать этому спасателю все, что о нем думаю, двери лифта расползаются в стороны, но не до конца. Щель сантиметров на десять. Позволяет увидеть, что мы застряли между этажами, и если удастся ее сделать больше, то наше спасение не кажется уже таким далеким и невозможным.
Мужчина словно читает мои мысли, поэтому подходит к дверям лифта и начинает их раздвигать.
Все удается, но не сразу. И можно радоваться, но только не все так просто. Чтобы выбраться наружу, придется прыгать, чтобы попасть на нижний этаж, и вот тут большой вопрос: как это сделать?
Допустим, первым сиганет вниз незнакомец, но расстояние не позволяет мне ему спокойно передать самое ценное – ребенка.
Если же поменяться местами, то это не решит основную проблему, и даже с учетом длины рук мужчины мы выигрываем всего несколько сантиметров. Вообще не вариант.
– Ваши предложения? – задаю ему вопрос в лоб.
Пусть тоже напряжет свои извилины, если они у него, конечно, имеются. Ну, или хотя бы одну.
Но время идет, а предложений не поступает…
И тут я даже уже начинаю сомневаться в том, что мужчина действительно проживает в этом элитном жилом комплексе. С таким тугим мышлением не заработал бы, а учитывая, что он и на девушку не особенно тянет, и в подарок такую квартиру тоже не мог получить, а следовательно…
Но додумать я не успеваю, так как меня озаряет. Да. Со мной и так тоже бывает.
– Держите ребенка, – уже командую я.
Он послушно берет, а затем начинает фыркать, потому что наш Зайчик уже не просто милашка-малыш, а вонюченький цветочек, который вдобавок к этому благовонию еще и плачет.
Я выдыхаю и начинаю снимать кофту. Хорошая такая кофта. Была. Шерсть мериноса, молния со стразами в горловине. Мне будет ее очень не хватать. Между прочим, я ее купила на свою первую зарплату после института.
На бывшей, видимо, уже работе, потому что Матецкий там заместитель директора. Под папой ходит.
Но мне это не помешало сделать попытку пойти против убеждений и стереотипа, что богатые парни не женятся на девушках не своего круга.
Увы. Очередную дурочку, то есть меня, слили, подрезав крылья еще на подлете.
– Вы с ума сошли? Что вы делаете? – громыхает над ухом таким приличным басом, что я даже успеваю вздрогнуть.
– Спасаю. Нас. И его.
Я аккуратно пропускаю свитер размера оверсайз под крохотным тельцем малыша. Рукава перевязываю так, чтобы через небольшую щель в этом узле пропустить еще одну вещь.
И вот тут незнакомца уже начинает трясти и конкретно так несет оттого, что он осознает, что дальше будет происходить. Так как я со всей серьезностью руками тянусь к крючкам своего бюстье.
***
Меня мало заботит, что его кроет от моего поведения. Речь же идет о спасении ребенка. Поэтому я не останавливаюсь. Темнота меня делает смелее и раскованнее.
– Если вам так мучительно больно видеть это, отвернитесь или зажмурьтесь.
Он так и делает. Разворачивается спиной и начинает покачивать ребенка.
Когда дело сделано, я завершаю свою задумку. Подхожу к незнакомцу, стучу подушечками пальцев по его широченной спине.
– Еще минута, – высовываю кончик языка, когда старательно пропускаю лямки бюстье в узел. – Готово! Теперь вы можете прыгать, а я вам аккуратно его спущу.
Мой фантастический замысел удается.
Мужчина осторожно принимает малыша в импровизированном гамаке из моего свитера и бюстье.
– Ну, а теперь ваша очередь, – он командует, и я все же считаю, что ум не его главное качество.