Фиктивная жена
Шрифт:
— Утром тебя отвезут в дом у озера.
Брат мог справиться. В полной изоляции у него это получается. У Арона свои техники подавления. Но покушение на меня вывело его из равновесия.
— Нет. Ты сейчас не справишься, тем более я почти нашел киллера, стрелявшего в тебя. Нам нужны веские доказательства того, что заказчик именно Павлов.
— Арон, я справлюсь, проинструктируй ребят и все.
— Я буду принимать ваши чёртовы пилюли! Похожу импотентом с недельку, не сдохну! — рычит Арон. — Накажем Павлова, обезопасим семью, и я свалю! — твердо заявляет он.
— Хорошо. Спасибо, брат.
В каком
Обезболивающее действует, и почти вырубает сознание. Мне еще противопоказана такая активность. Сил совсем нет.
Арон, наконец, вырубается, точнее, его отключает на диване в моем кабинете. Встаю, забираю пустую бутылку, выкидывая ее в урну. Оставляю включённой настольную лампу, ухожу. Тяжёлый день. Нужно что-то с этим делать. Не хочу терять брата. Нужно поговорить с доктором, который его обследовал, и искать альтернативное лечение, без агрессивных нейролептиков.
ГЛАВА 30
Милана
Прошло две недели, Мирон почти оправился. Но он очень упрямый мужчина. Волевой. Просто так лежать и восстанавливаться Мирон не смог. Он работал дома, даже устраивал деловой обед у нас в столовой. Мирон рвался в офис, но Арон обложил нас всех охраной и посоветовал пока сидеть дома. Мы обедали вместе. Его партнёры хвалили меня за интерьер дома и вкусную еду, называя прекрасной хозяйкой, не подозревая, что я вообще не имею к этому отношения. Так необычно ощущать себя настоящей женой.
Нас навещала бабуля. Точнее, Мирон попросил пригласить ее на барбекю. Мы накрыли стол на улице и ужинали на свежем воздухе. О ранении Мирона бабуля не знала, этот факт вообще скрыт от общественности. Поэтому мы просто сказали, что у моего мужа прихватило спину. Мирон благодарил бабушку за мое прекрасное воспитание. Они вообще разговаривали обо мне в третьем лице, словно я не с ними. Бабуля по-прежнему смотрит на моего мужа строго и с подозрением, оценивая. Но мне уже не страшно. Стало легче после того, как моя ложь превратилась в правду. Я люблю Мирона и действительно замужем, а не понарошку, как раньше.
Мы стали ближе. Много разговариваем, узнавая друг друга. По вечерам смотрим фильмы в спальне Мирона, валяясь на кровати. Он балует меня, заказывая любимое мороженное, фрукты, ягоды, шоколад. В общем, все, что откладывается на моих бедрах. И цветы. Моя комната вся в цветах. Каждый день свежие, разнообразные. Это случилось после того, как я сказала, что не знаю, какие цветы люблю. Теперь каждый день курьер приносит разные букеты. Мирон заявил, что так будет продолжаться до тех пор, пока я не определюсь. За прошедшие две недели меня ждало множество приятных сюрпризов.
Несколько дней назад Мирон подарил мне комплект из белого золота и натурального жемчуга. Я просто засмотрелась на ювелирные украшения на экране ноутбука, и через пару дней они лежали на моей кровати. Не буду лукавить и говорить, что не люблю украшения и меня не порадовал подарок. Но… Это неимоверно дорого. Я понимаю, что Мирон не отдал последние деньги за украшения и его бюджет никак не пострадал.
Мой муж не романтик, все подарки он дарит принудительно, не желая ничего слушать. Просто факт. Вот сережки, кольцо и колье, это теперь твое. Вот цветы, скажи спасибо и наслаждайся. Иногда это забавно. Ну вот такой характер, принимаете его таким, какой он есть, другим в своем возрасте он уже не станет.
Близость… Он постоянно меня касается, иногда нежно и аккуратно, когда смотрим фильм и я лежу у Мирона груди. Приятно до мурашек, чувствовать его ласковые руки. Иногда грубо и резко, особенно с утра, словно всплеск тестостерона. Ловит меня в коридоре, прижимает к стене, хватает за подбородок, не позволяя увернуться и прийти в себя. Целует, целует, целует, лишая дыхания. Будоражит, сводит с ума, заставляет сгорать в своем огне. Но дальше прикосновений и диких поцелуев не заходит. Я не могу проявить инициативу, поскольку вообще не представляю, как это сделать, внутри барьер, который я не могу преодолеть, а Мирон держит дистанцию…
Спустя три недели, мой муж почти здоров. Есть некоторые осложнения и последствия, как после любой операции, но они не столь критичны и корректируются питанием, своевременным приемом лекарств и витаминов.
Мы летим в Берлин. У Мирона там дела, и он настоял, чтобы я составила ему копанию.
За исключением Таллина, я никогда не была в Европе. Как-то не приходилось, да и не было средств на путешествия. Поездка деловая, как разъясняет Мирон, и поэтому нам некогда рассматривать достопримечательности и любоваться красотами. Из аэропорта мы сразу едем на встречу с немецким партнером. Я ничего не понимаю по-немецки, в отличие от Мирона, поэтому просто пью прохладительные напитки и рассматриваю центр Берлина в панорамное окно офиса. Около часа Мирон что-то бурно обсуждает с пожилым педантичным немцем, периодически изучая какие-то бумаги, а после меня отвозят в отель, оставляя одну. Мирон простит отдохнуть и набраться сил, а сам уезжает смотреть какие-то объекты.
Я рада помочь мужу, поддержать, содействовать, но тут я ему совершенно не нужна, кажется, больше мешаю и не понимаю, что здесь делаю. Принимаю душ, заворачиваюсь в большое отельное полотенце, распахиваю окно, сажусь в кресло-качалку и просто смотрю в окно. Мне открывается вид на простую улицу: булочная, несколько кафетерий, «Макдональдс», аптека, супермаркет, стоянка и идущие мимо люди. Вот и все, что мне удается посмотреть в Берлине. На большее не рассчитываю, поскольку Мирон присылает сообщение, что через пару часов у нас самолет.
Мы опять мчимся в аэропорт, опаздывая. Но когда начинается посадка, я понимаю, что летим мы далеко не в Россию, а в Италию. Молча соображаю, что происходит, и следую за мужем в самолет.
— У нас еще одна встреча в Италии? — спрашиваю я, когда мы располагаемся в креслах. Мирон долго осматривает меня, загадочно улыбаясь.
— У нас медовый месяц в Италии, — совершенно спокойно сообщает он мне. — Ну, не совсем месяц. Но неделя – точно, — отворачивается и удобнее располагается в кресле, а я так и продолжаю смотреть на него, хлопая ресницами, не смея задавать вопросов. Это было неожиданно.