Фиктивный брак

Соболевская Наталья

– Ты за Софией послал? – прикрикнул Ладонский на работника, когда тот поставил перед ним чашку, и вместо вежливого «спасибо» ткнул в мужика палкой. – Или опять все забыл, бестолочь?

– София Николаевна уже идет, – отпрыгнув на безопасное расстояние от злополучной трости, отозвался тот.

– Прихорашивается, наверное, – отпив из чашки, объяснил опоздание девушки отец и хохотнул. – Если бы лет двадцать тому назад мне сказали, что мы с тобой, Лева, породнимся, я бы не поверил.

Ладонский тяжело, со старческим хрипом вздохнул и заявил:

– Да

если бы не острая необходимость, разве бы я Софию за твоего охламона отдал? Ты смотри… – Лев Степанович перевел на меня взгляд и пригрозил тростью. – Не испорть мне девку, не для тебя растил.

Вот сука! Я сейчас отберу у Ладонского эту палку и…

Я выдохнул. Детей, женщин и стариков, даже если они мегазловредные, трогать нельзя.

– Можете не беспокоиться, я к вашей внучке и пальцем не прикоснусь, – процедил я.

– Пальцем как раз ее трогать не запрещаю, а вот кочерыжку свою в штанах попридержи. Это, кстати, в твоих же интересах, – произнес Ладонский и вновь переключился на моего отца. – Я же Софию «безопаснику» своему пообещал, он давно на нее поглядывает. Он так шумел, когда узнал, что я внучку за сына твоего выдаю, но когда я ему все объяснил, вроде бы успокоился и согласился год подождать.

– Ты имеешь в виду Миронова? – уточнил отец.

– Его самого, – подтвердил Лев Степанович. – Мужик он правильный, много лет на меня работает, и за все это время ни одного нарекания.

– Так ему, если не ошибаюсь, лет сорок пять, а внучке твоей чуть за двадцать перевалило, – заметил отец и уже тише добавил: – Да к тому же это сейчас он вроде как начальник безопасности, а раньше-то… Не жалко родную кровь? Мало ли что… Обидит. Все в курсе, чем он занимался и на что способен.

– София – девка неглупая, найдет к Миронову подход, а нет, значит, сама виновата.

В этот момент мне стало даже жалко свою будущую супругу. Миронова я знаю лично и ничего хорошего сказать о нем не могу, и никому бы не посоветовал иметь с ним дело – опасно для жизни. Для него что в туалет сходить, что человеку голову прострелить – одинаково необременительно.

– Внучка-то твоя знает о вашей с Мироновым договоренности, одобряет кандидатуру? – спросил отец у Ладонского.

– Нет, успею еще сказать.

– Откажется она, вот увидишь, – заявил мой отец.

– А кто бабу спрашивать станет? – оскалился Лев Степанович. – Это у тебя, Витюша, все шиворот-навыворот, а у меня в доме мое слово – закон.

Ряженый пингвин Ладонского занес в кабинет еще одно кресло и поставил его по правую руку от меня, затем собрал пустые чашки, получил по хребтине за то, что София до сих пор не пришла, и испарился.

Примерно через три минуты дверь снова скрипнула, и я подумал, что вот и моя лягушонка в коробчонке «нарисовалась».

Обернулся, но вместо Софии увидел Анну.

Черт ее подери! Зачем пришла? Сказал же, чтобы позвонила мне через пару часов…

– Почему так долго? – прорычал Ладонский, и у меня полегчало на душе: Анна не из-за меня сюда явилась, ее хозяин позвал.

– Я

в саду пересаживала кусты, а о том, что время встречи перенесли, мне никто заранее не сообщил. Как только я обо всем узнала, сразу же пришла, – ответила девушка, и я напрягся.

Почему Анна разговаривает со Львом Степановичем на равных и о какой встрече она говорит?

Красавица из сада и есть внучка Ладонского?

Да не-е-ет. Бред. Я видел Софию, ничего общего с Анной.

– Ты опять копалась в земле? Выглядишь как оборванка! – рявкнул Ладонский.

– Мне переодеться?

– София, сядь, – сказал Лев Степанович, и я выпал в осадок, – мы и так долго тебя ждали.

Чтоб я сдох!

Пока я приходил в себя, псевдоцветочница прошла вглубь комнаты и, закинув ногу на ногу, устроилась по соседству.

Это что же за день-то такой неудачный? Я что, сегодня, когда зубы чистил, щетку и тюбик на полку не по фэншую положил?

Я покосился на девицу. Сидит довольная, лыбится, визитку мою в ручонках вертит.

Развела, дрянь, как пацана малолетнего! Небось, думает – самая умная. Ничего, сочтемся еще.

Ладонский нас друг другу представил. Я сухо поздоровался, неимоверным усилием воли вместо ругательств выдавил из себя вежливые слова и отвернулся от мерзавки, глаза бы мои ее не видели!

И как она могла мне понравиться, не пойму.

Как была белобрысой дрянью, так ею и осталась.

Яблоко от яблони недалеко падает, а это вообще на дереве осталось висеть. Лев Степанович ох как с наследником промахнулся! Если он искал себе подобного, надо было Софию выбирать. Она его точная копия – хитрая, подлая фурия, правда, упаковка чуть покрасивее и помоложе, а так один в один Ладонский, только с грудью и длинными волосами.

Разговор резко перешел на обсуждение нашего с Софией брака, будь он неладен. Сначала речь шла о том, что после развода каждый из нас останется при своем. Потом было решено, что жить мы будем у меня в квартире. Какая же это боль! Внучке Ладонского хватит недели на то, чтобы изгадить мою идеальную холостяцкую берлогу, а я ведь так ее берег, только проверенных любовниц туда водил. Теперь там поселится эта зараза, натащит ворох свою вещей, они будут повсюду валяться, а я – об них спотыкаться. Вечерами я люблю отдохнуть в тишине (шума мне и на работе хватает), но чую, об этом придется забыть. Теперь София будет бегать по дому с телефоном у уха и звонить подружкам, парикмахерам, стилистам, бровистам, шмотистам, мать их…

Камнем преткновения стали ужин в честь помолвки и последующая за этим свадьба. Мой отец предлагал отметить эти два события с размахом и шиком. Подозреваю, что ему лично все равно, но матушка не поймет, если он сэкономит на свадьбе единственного сына. Ладонский же, напротив, предлагал более дешевые варианты и был не намерен тратиться. Когда представители старшего поколения, пачкая друг друга вылетающей изо рта слюной, разбирались, кто же из них прав, София незаметно для всех подкинула мне на колени мою же визитку.