Филант
Шрифт:
Отсюда мне было видно всё!
Я взял в прицел дальнего от меня боевика, который вынул гранату. Затаив дыхание, плавно выжал курок, получив уже давно привычную отдачу в плечо. Боец двинулся, и вместо головы я попал в горло. Перебив позвоночник, пуля улетела дальше. Пальцы парня разжались, выпустив гранату на свои ноги, в другой руке была зажата чека. Не дожидаясь взрыва, я перевёл прицел на второго и, кажется, последнего, который длинными очередями, буквально, поливал свинцом моих товарищей, не давая высунуть нос, пятился к открытому входу когда-то
Первый выстрел выбил фонтанчик пыли прямо у его ноги. Человек в форме вскинул вверх голову вместе с дулом своего автомата. Справа жахнула граната его товарища. Поправка прицела, я взял чуть выше и попал чётко в глаз, разворотив затылок с чавкающим звуком, окрасив стену за его спиной, в то же мгновение почувствовав ощутимый толчок в левое плечо. Рука тут же онемела. Шаря взглядом по округе, проверяя наличие очередного врага, включил свой скан. Вблизи от нас никого - пусто. А вот за домом напротив меня человек двадцать ощутил, да и стрельба слышалась отчётливо. Кровавое пятно вновь привлекло моё внимание, и в голове всплыл психологический тест: - «Что вы видите на этой картинке?».
– Я усмехнулся, - «Бабочку, бля!».
Услышав условный звук, выглянул вниз, под окно, и чуть не вскрикнул от пронзительной боли в плече и груди.
Кир махнул рукой - мол, идём дальше.
Затянув специальный шнурок на рукаве, (вшивают в форму, как раз для таких случаев) я спустился к друзьям. Все живы и почти целы. У Прапора кровила лысина, но несильно, видать, мелкими осколками посекло, а Торос то и дело вытирал рассечённую бровь, кровь из которой заливала глаз, мешая полноценному обзору.
– Что?
– Кивнул Кир на мою руку.
– Не знаю пока, но, кажется, сквозное.
– Ходу, ходу, потом раны зализывать будем!
– Сказал Прапор громким шёпотом и кивнул, призывая нас к дальнейшему передвижению.
Наконец-то, выскочив к нашему «Комбату», выдохнули с облегчением, найдя его в целостности и полном одиночестве. Влетели в салон и рванули назад, подальше от чужих разборок. У них свои проблемы, а у нас свои, и впрягаться, рисковать жизнью, помогая непонятно кому, ни у одного из нас и в мыслях не возникло.
Отъехав достаточно далеко, так, что даже выстрелов слышно не было, остановились в ожидании Мухи, тем временем я занялся врачеванием.
– Да тише ты, эскулап хренов!
– Шипел от боли Торос, которому я шил бровь.
– Смотрю, ты у Армана уроки по пыткам брал?
– Брал, брал, сиди смирно, не дрыгайся... всё, готово. Красава!
– Усмехнулся я, глядя на несчастного Тороса. Он скривил от боли физиономию с большущим, набирающим цвет, фингалом. Пострадавший глаз почти закрылся от опухали.
– Не лапай!
– Одёрнул я его руку, которая уже было потянулась к свежей ране.
– Ща пластырем заклею, и свободен.
– Прапор, - обратился я ко второму подбитому, - давай лысину сюда, гляну, мозг не задело?
– Шутник!
– иронично хмыкнул Прапор и уселся на пластиковый ящик.
Себя я подлатал в первую очередь. Ранение сквозное, кости целы, так что мне сильно повезло. Кир, благодаря своей защите, остался совершенно невредим и сейчас торчал на крыше нашего «Комбата», осматривая окрестности.
– На, на память.
– Положил я на ладонь Прапора сантиметровый кусок железа.
– В кость зашёл, ещё немного и...
– Но не пробило же?
– Не, не пробило.
– Ну, и хер на него, живы будем, не помрём, - хмыкнув, дёрнул он щекой.
– Штопай давай, да поехали. Вон, идёт альбинос наш. Интересно, чего это у него такая рожа довольная?
– Скребершу нашёл, - хихикнул Торос.
– Я всё слышу, - раздалось в гарнитуре.
– Чего расселись, ночь скоро.
– Муха, с ходу запрыгнув в машину, развалился на одном из задних кресел.
Вид у него и вправду был очень счастливый.
Унылые улицы с проросшей зеленью и обрушенными временем строениями потянулись дальше.
– Вот же ш, чёрт!
– Зло стукнул Прапор по рулю ладонью.
Наш маршрут упёрся в широченный, четырёхполосный мост, край которого свисал, погрузившись в воду. Обрушился сам или кто помог, нам никакой разницы не было, факт на лицо: проезда нет.
– Замечательно! Просто замечательно, - буркнул Кир себе под нос.
– И чё делать будем?
– Выглянул Торос из-за плеча Прапора, облокотившись на спинку водительского сидения.
– Пешком поплывём!
– ответил Прапор с раздражением.
– Эх, ща бы ту машинку, - мечтательно вздохнул Торос, - которые у тех чуваков были, помните их командира, который ещё в шмотках кирдовских ходил?
– А, Шатун что ли?
– вспомнил я имя командира той группы.
– Ага, точно, он. Вот интересная конструкция, нам бы сейчас такая, ох как пригодилась бы, - продолжил мечтательно вздыхать Торос.
– А бы да кабы, лучше бы карту где нашли, а то ща думай, в какую сторону рулить.
– буркнул Прапор, осматриваясь по сторонам.
– Ты, думаешь, тут бумага могла выжить?
– усмехнулся Кир, - оглянись!
– Показал он рукой в окно, где буйствовали тлен, разруха и зелень. Достал из кармана старую немецкую монету и, подбросив её в воздух, поймал и зажал в кулаке, глянул на Прапора и хитро так прищурился.
– Ну, давай уже, показывай, - сказал Прапо, хмыкнув.
– Орёл!
– Ну, орёл, так орёл.
– И повернул руль вправо.
Видимо, действо с монетой происходило далеко не впервые, и старинные друзья очень хорошо знали правила этой «игры».
– Река, это плохо, - вздохнул Торос.
Мы с ним сидели сзади, наблюдая за округой сквозь небольшие окна.
– Гнилое всё в этом городе, и мосты все сгнили давно. Где гарантия, что очередной не провалится под нашей машиной. Знали бы, что тут река, вообще бы не сунулись.
– Ворчал Торос себе под нос, заметно нервничая.
– Харе там жути нагонять, - крикнул сидящий за рулём Прапор.
– Раскаркался!