Филант
Шрифт:
Сейчас. Где-то по пути к Зеркальному озеру.
– Как там наши младшие на острове ведут себя, не позабыли ли всё, чему учились?
– задумался вслух Борзя, грызя увесистую кость лося.
– А то вернёмся домой, а они всех иммунных пожрали и весь коровник за раз вырезали.
– Вот и будет естественный отбор, кто законы нарушал, сразу в расход пущу, а оставшиеся - из них действительно толк выйдет, мусор тупоголовый нам в семье не нужен, - фыркнул Разбой.
– Микроб, ты будешь есть, или уже нет? Я доем?
–
– Ешь, пылесос.
– Кто это такой?
– Не знаю, просто в голове всплыло. Смешное прозвище. Наверно, так называют таких как ты, которые жрут без меры и всё подряд.
– А я на остров хочу.
– Моня положил голову на передние лапы и грустно посмотрел вдаль.
– Тут очень..., - мутант задумался, не зная, как выразить свои мысли.
– Там хорошо, а тут мне не нравится, - в итоге закончил он, так и не найдя нужных слов.
– Мне тоже, - сказал Микроб.
– Тамары не хватает. Старшие сказали, что нашего дома больше нет и Тамары с Кепом тоже нет. Микроб, ты же у нас самый умный? Вот скажи, почему, когда я об этом думаю, вот тут больно.
– Моня показал на свою грудь.
– Не знаю. У меня тоже так.
– И у нас, - подтвердили Борзя с Разбоем, переглянувшись.
– Наверно, это заразно, - ответил Микроб.
– Обратно твои эти слова, из прошлого. Почему я почти ничего не вспоминаю?
– спросил Борзя, подгребая к себе лапой остатки копытного.
– Потому, что жрёшь много и у тебя мышцы растут быстрее, чем мозг, - пошутил Микроб.
– Зато я уже на элитника похож, а ты всё как топтун-недомерок, - фыркнул соплями Борзя и, мотнув головой, стряхивая остатки, вцепился зубами в недоеденный костяк.
Подкрепившись и немного отдохнув, четвёрка разумных мутантов двинулась дальше, по следу своих старших собратьев, неся дурные вести, переданные Седым и Манчестером.
Стаб Парадиз-Светлый. Спустя два дня после выезда группы.
Глава стаба Эмбер прибыл в Парадиз на сутки раньше назначенного срока и, судя по всему, его это нисколько не волновало.
Довольно обширный подземный город, ранее именованный просто Бункер-А, несколько лет назад сменил название на более звучное - Эмбер. Благодаря рассказам многих относительно недавних попаданцев о фильме, повествующим о похожем городе. Руководство Бункера даже специально приказало отыскать записи с этим фильмом и, просмотрев, пришло к решению о смене названия.
Граф, так звали лидера подземного города, вышел из бронемашины и неторопливо прошёлся по пустой площади проходного «колодца». На стволе пулемёта сидела большая, жирная ворона. Лидер нацелился на неё своей старинной резной тростью и произнёс:
– Пыф!
Ворона равнодушно посмотрела и лениво отвернулась в другую сторону.
Когда в дверях пропускной появился дежурный, провожающий к ментанту, Граф, пройдя вперёд своей охраны, пренебрежительно, тростью пихнул в грудь бойца, отстраняя его тем самым со своего пути, и прошёл в дверной проём широким уверенным шагом. Охрана, не менее высокомерно двинулась следом, по пути подпихнув плечом парня в сторону.
– Подтверждаю, гость прибыл.
– Негромко, но чётко сообщил дежурный по рации, глядя с ненавистью в спину скрывающимся в коридоре наглецам.
Седой появился в кабинете через пятнадцать минут и, встретившись взглядом с Графом, сухо поприветствовал и спросил:
– Разве наша встреча не на завтра назначена?
– Не люблю ограничения, - небрежно отмахнулся гость от Седого, как от назойливой мухи.
– Я нарушил какие-то твои планы своим визитом?
– Спросил он с усмешкой.
– Ну, прости, если так, - нагло оскалился в противной улыбочке.
– Это элементарная пунктуальность и правила приличного тона.
– Ой, да брось, Седой! Не тебе меня этикету учить, - пафосно бросил наглец, бесцеремонно, по-хозяйски сидевший в кресле главного ментанта, закинув ноги на стол и шаря глазами по полкам с папками.
– Ты, сын крестьянский и пёс комитетский, меня, кость белую, стыдить собрался?
– с презрительной ухмылкой гость уставился на хозяина кабинета, при каждом слове тыкая своей тростью в сторону невозмутимого ментанта, смотрящего на происходящее холодным взглядом.
– А ни много ли ты о себе возомнил? Я, графом родился и, да будь благословенно это место, им вечно и буду, потому как вечность - это тот отрезок жизненного пути, который мне даден! А ты, как был во служении, так и остался и привычкам своим не изменяешь, даже, когда тебе судьба за шиворот жемчугом насрала!
– Обвёл тростью пространство вокруг, указывая на аскетичную обстановку кабинета.
– Казарма!
– Бросил он напоследок и поднялся из кресла.
– Ну-у? Долго ты ещё меня в этом убожестве держать собрался? Идём же!
Седой смерил его спокойным равнодушным взглядом и, пройдя мимо, сел в своё кресло.
– Я остаюсь сидеть, а ты - пошёл вон из моей казармы!
– Выплюнул «старый» КГБшник, словно змея ядом, и с безмятежным видом принялся за бумажную работу, показывая своим гостям, что приём окончен.
Граф запнулся дыханием, выпучив глаза и набирая багровые тона на своём массивном лице с квадратным подбородком, который аж задрожал от возмущения. Казалось, что у этого человека сейчас выбьет пробки изо всех дыр, и пар рванёт с оглушительным свистом, ну, или он просто взорвётся от перенапряжения.
Седой даже представил, как ошмётки его внутренностей с противным - Шмяк! Ляп!
– разлетятся по стенам кабинета и на морды двум охранникам, которые почему-то очень сильно побледнели лицом, переводя взгляд с одного лидера на другого. Оружия при них не было, изъяли при входе, иначе бы сейчас точно на Седого была бы нацелена пара стволов.
Седой вспомнил, сколько подлости было сделано этим человеком втихаря, не доказуемо, но ему прекрасно известно, откуда ветер дует. Он же не только «мозгоправ», как в шутку называют его друзья, но и опытный КГБист, который, не то что собаку съел на своём посту, но и забыл, как та несчастная выглядела в переваренном виде.