Филарет – Патриарх Московский 2

Шелест Михаил Васильевич

В Благовещенском соборе, месте, где молились правители Москвы тоже слушали послание царя Ивана Грозного к боярам, и другим слоям высшего общества государства

Российского. Оно почти не отличалось от того, которое прочитал народу Данька. За малым исключением. В этом послании Иван Васильевич ругал всех поимённо с перечислением всех бед и обид.

Если в том послании боярам, которое знал Попаданец, царь оставлял себе возможность на замирение со знатью, то в написанном самим Фёдором, царь сжигал за собой мосты полностью. Читал царское послание Сильвестр. Читал громко, с толком и расстановкой. Как учил его Фёдор, расставивший знаки препинания и маркировку для изменения темпа и акцентов речи. Сильвестр и сам был неплохим оратором, ибо учился в Варшавском иезуитском колледже, но увидев размеченный для чтения текст письма, был удивлён.

Бояр прямо из Грановитой палаты,

где они собрались на заседание боярской думы «пригласили» в Благовещенский собор, объявив о том, что там будет оглашена царская воля. Их, под предлогом охраны от толпы, вывели фактически под конвоем стрельцов, вооружённых алебардами. Одним из условий возвращения царя на трон было введение опричнины, одобренное боярами. Тут же у Сильвестра оказался и указ, где «царь решил, а бояре приговорили»

На улице, сразу у дверей Благовещенского сабора бесновалась толпа, злобно выкрикивающая имена собравшихся в храме. Иной альтернативы, кроме как подписать указ об опричнине, у них не было.

— Ну и ещё один указ, — громко проговорил Сильвестр. — Царь-государь Иван Васильевич уезжая от трона царского веселитися, оставляет вместо себя на столе Российском Фёдора Никитича Комнина-Захарьина, великого князя Готии и императора Византии.