Филе из Золотого Петушка
Шрифт:
Я машинально съела кусочек, потом второй, третий…
– Понравилось? – обрадовалась девочка.
– Ну, вкусно.
– Возьмите на ужин упаковку.
– Да у меня есть котлеты.
– Сунете в холодильник, пригодится.
Девушка была мила, «Золотой петушок» показался свежим, и я решила не огорчать студентку, зарабатывавшую на рекламе. Наверное, ей платят процент от выручки.
– И стоит недорого, – выдвинула конечный аргумент промоутер, – всего шестьдесят девять рублей килограмм. Вон немецкий аналог
– Давайте филе грудки, – решилась я, – хоть и не люблю продукты в панировке, но один раз-то можно.
– Потом еще придете, хотите совет?
– Ну?
– Смотрите не перепутайте, мы называемся «Золотой петушок».
– Поняла уже.
– А еще есть «Бодрая курица», ее не берите, там одна химия.
Я улыбнулась, курица – она и есть курица, две ноги, крылья и спинка. Хотя справедливости ради следует заметить, что наши цыплята нравятся мне намного больше, чем холестериновые окорочка, прибывающие из Америки.
Дома я незамедлительно бросила маленькие кусочки на сковородку. Пришлось признать, девушка не обманула, ужин приготовился через десять минут.
Крайне обрадованная тем, что мне не придется припасть к плите на целый час, я пошла в ванную, умылась, натянула уютный халатик, вернулась на кухню и обнаружила там пустую сковородку и весьма довольного Ленинида.
– Вкусно ты, доча, готовить стала, – одобрил папенька, щурясь, словно греющийся на солнце сытый кот.
– Ты съел наш ужин, – налетела я на Ленинида, – никому не оставил.
– Да? – изумился папенька. – Прям не заметил. Ам, ам, и готово. А чего там есть-то? Само проскочило!
Я уставилась на крошки панировки, сиротливо маячившие на тарелке. Да, похоже, у «Золотого петушка» есть один изъян: его изделия слишком вкусные и потому станут моментально исчезать.
Теперь вопрос: окажись Ленинид в супермаркете, стал бы он пробовать «рекламные кусочки»?
Конечно же, нет, и никогда бы не узнал про «Золотого петушка».
Ей-богу, мужчины из-за своей глупой упертости и нежелания узнать новое многое теряют!..
– Вон черпак, – сказал Сеня и тоже заглянул в шкаф.
– Осторожней, – предостерегла я, – не опирайтесь на полку, она еле висит, там крепление расшаталось.
– Ну бабы, – пропыхтел Сеня, всем своим немалым весом наваливаясь на полку, – им бы только над людьми верховодить! Лучше бы бардак тут разобрали, черт ногу сломит! Банки, пакетики, склянки, где щипцы, а?
– Ты полез туда, где мы храним бакалею, – начала было я, но Ленинид мгновенно перебил меня:
– А, вот, нашел!
Поднявшись на цыпочки, папашка оперся о Сеню и протянул руку в глубь шкафчика, и в ту же секунду тот с оглушительным грохотом рухнул вниз.
Сеня заорал, я завизжала, два незнакомых мужика, спокойно ожидавшие, когда хозяева разберутся с креветками, вскочили на ноги. Из коридора послышался топот, и в кухню в сопровождении хихикающих подружек влетела Кристя.
– Папа, – заорала она, – ты жив?
– Вроде, – прокряхтел засыпанный с ног до головы мукой и сахаром Сеня.
Примчавшаяся на крик Томочка сунула мне пускающего пузыри Никитку и бросилась к Лениниду.
– Господи, его задавило!
Я прижала к себе хныкавшего младенца, опустила взгляд вниз и увидела папеньку, распростертого на полу. Головы у него видно не было, на ней стоял злополучный шкафчик.
– Что вы рты разинули? – принялся командовать Сеня. – Мишка, Генка, поднимайте полку!
Ну дела, ну попили пивка.
Потом он повернулся ко мне:
– А ты чего орешь? Иди во двор, подгони машину к подъезду, повезем Ленинида в больницу.
– Я молчу, кричит Никитка.
– Какая разница! – заорал Сеня. – Ленинида убило насмерть!
Кристины подружки переглянулись.
– Во, прикол, – заявила одна, – при мне никогда никого не убивало!
Кристя с размаху треснула девчонку по макушке:
– Молчи, дура.
– Кто дура, я?
– Ты.
– Я?
– Ты!!!
– Эй, эй, – решила я предотвратить военные действия, – потом поругаетесь!
Но Кристина схватила дуршлаг и треснула им одноклассницу. Та завизжала и уцепила Кристю за волосы. Вторая девочка судорожно зарыдала.
Я собралась уже рассердиться, но тут Миша и Гена подняли шкафчик. Под ним обнаружилась голова папеньки, совершенно на первый взгляд целая. Я перевела дух, слава богу, ни ран, ни фонтанов бьющей крови, только иссиня-бледное лицо с закрытыми глазами и плотно сжатыми губами.
Сеня присел возле папашки на корточки.
– Ты как, в порядке?
– Голова кружится, – слабым голосом ответил Ленинид, – и тошнит.
– Это сотрясение мозга, – нахмурилась Томочка, – надо срочно везти его в больницу.
Остаток вечера пошел кувырком. Растащив в разные стороны кусающихся и царапающихся тинейджеров, мы с Сеней осторожно повели Ленинида в машину. Томочка с Мишей и Геной осталась дома наводить порядок.
До травмопункта мы добрались без приключений и к хирургу попали сразу. Молоденький врач, пощипывая жидкую, отпущенную для солидности бороденку, безапелляционно поставил диагноз:
– Сотрясение мозга, скажите спасибо, что череп цел.
– И что нам теперь делать? – испугалась я.
– Могу предложить госпитализацию.
– Ну, если надо, – прошептала я.
Честно говоря, вид Ленинида меня пугал. За всю дорогу он не произнес ни слова и сейчас сидел, словно восковая кукла, без всяких эмоций на лице.
– Совсем даже не надо, – неожиданно протянул хирург, – сами подумайте, зачем ему в больнице лежать! Праздники же, никого не будет, да и сотрясение мозга в основном покоем лечится.