Филе женщины в винном соусе
Шрифт:
— А теперь ори, тебя все равно никто не услышит, — сказал он спокойно, доставая из виолончели шило.
— Что тебе от меня нужно? — звенящим голосом спросила она, понимая, что стоит уже одной ногой в могиле.
И он понял наконец, что добился своего: в ее глазах заплясали огоньки страха.
Он положил шило рядом с собой на стул и заиграл что-то диссонирующее и наводящее ужас. Это была мелодия смерти. Во всяком случае, для Виолетты.
— Тебе нравится?
Вместо ответа женщина вдруг резко вскочила и бросилась на него, опрокинув навзничь вместе с проклятой виолончелью. Она хотела схватить упавшее со стула шило, но оно откатилось в противоположный
— Ты, мерзкий ублюдок, тебя расстреляют… Ты еще ответишь за все, еще ответишь… — Она колотила его кулаками по лицу, но чувствовала, что теряет силы. И когда он обеими руками попытался схватить ее за плечи, чтобы перевернуть на спину, поняла, что надо бежать… Стоит еще немного помедлить, как ее уже ничто не спасет.
Виолетта вскочила с пола и бросилась в коридор, но споткнулась о собственную же сумку и упала, почувствовав, как кто-то сзади пытается схватить ее… Вскочив на ноги, она успела навалиться всем телом на какую-то дверь, ведущую, очевидно, в другую комнату, и, оказавшись в темном холодном помещении, ломая ногти, заперлась на засов изнутри. Ее всю колотило. Она стала шарить по стене в поисках выключателя, но, когда вспыхнул свет, женщина закричала от ужаса: прямо перед ней, раскачиваясь от ветра, врывавшегося в комнату через открытое окно, висело тело. Это был мужчина. В комнате все было разгромлено, валялись опрокинутые стулья, под ногами хрустело битое стекло. Некогда роскошный, персикового цвета ковер был вымазан запекшейся кровью и посыпан пеплом. Разбитая настольная лампа с шелковым пестрым абажуром была засунута в аквариум, потрескавшийся в нескольких местах от находящегося в нем зеленоватого льда с погибшими от мороза золотыми рыбками.
Виолетта метнулась к распахнутому окну. Первый этаж. Она не поверила своим глазам. Проворно взобралась на подоконник и, в последний раз оглянувшись на качающегося посреди комнаты покойника, подвешенного к перекладине небольшого спортивного комплекса, спрыгнула в снег. Окна выходили на глухую стену соседнего дома. Поэтому-то никто из живущих рядом не мог видеть картину убийства в раскрытом окне…
Виолетта обежала дом. Возле подъезда стояли голубые «Жигули». Если ей удастся, она заведет машину хорошо известным ей способом. Но убийца подстраховался: оставил на всякий случай дверцу открытой, и даже ключи валялись на сиденье. Похоже, он подготовил себе путь к отступлению. Ему и в голову не могло прийти, что этими ключами воспользуется его потенциальная жертва.
Виолетта включила зажигание — мотор завелся; она облегченно вздохнула и нажала на газ.
Глава 13
МЕТАМОРФОЗЫ ПРОКУРОРА
— Ну и где твоя машина? — Они остановились на Академической, возле дома номер 6.
— Я не знаю. Но нам стоит подняться и проверить, есть ли кто в квартире. — Наталия по дороге рассказала Игорю все, что знала об Иванове. Пришлось признаться даже в том, что он был в нее влюблен, часто навещал ее, дарил цветы, но решиться на какие-либо действия так и не смог. Отошел в сторону, уступив Наталию более настойчивому и обаятельному Рафу.
— Он что же, тебе совсем не нравился? — спросил Игорь.
— Нравился. Но они с Рафом такие разные. Раф, кажется, метис: у него мать русская, а отец — татарин. Он черноволосый, смуглый, большой и уравновешенный. Добрый и ласковый. А Саша — белокурый, нежный, но очень изящный. Это ему надо было быть музыкантом, а не Рафу. Хотя он тоже некоторое время учился в музыкальной школе, но недоучился, бросил. Он, во всяком
— Значит, у тебя было два любовника одновременно?
— Почему два? С тобой — три, — ответила она в тон ему. Все равно отношения были испорчены бесповоротно. За эти сутки в ее душе произошло так много метаморфоз, что образ Игоря Логинова трансформировался из страстного и мужественного любовника в бесчувственного эгоиста и грубого мента. Определив это для себя, она почувствовала, как ей стало легче. Любить такого означало прежде всего не уважать себя.
Они поднялись на несколько ступенек и позвонили. За дверью послышался шорох, затем шаги…
— Мне кажется, я слышу звук открываемого окна… Окно в большой комнате выходит прямо на дорогу. Нам надо встретить его там.
Игорь позвонил еще раз, а потом посмотрел на Наталию. Затем, приняв решение, бросился на улицу, и она услышала его голос. Выбежав следом, увидела бегущего по освещенной улице человека в кожаной куртке. Он свернул в переулок направо.
— В машину, быстрее! — закричал Игорь, подбегая к «Волге» и заводя мотор. — Ну же!
Они тоже повернули в правый переулок, но там уже никого не было. Пустой двор. Две подворотни, ведущие на параллельную улицу.
— Мы его упустили. Надо вернуться, может, там Виолетта…
И в это время во двор въехали голубые «Жигули».
— Ложись! — заорал Игорь и пригнул голову Наталии. — Ты же сама говорила про голубые «Жигули»…
Но вместо выстрелов они услышали женский голос:
— Игорь! Игорь, это ты?
Логинов выпрямился и увидел бегущую к нему навстречу сестру.
— Виолетта! — Он выскочил из машины и подхватил ее. — Боже, я уж и не надеялся застать тебя в живых… Ты видела его?
— Мне удалось сбежать… Но это совершенно больной человек. Он играет на виолончели какие-то дикие вещи, у него безумные глаза и отвратительная рожа… Я защищалась как могла, как ты учил меня… Если бы не твои уроки, он проткнул бы меня шилом… Представляешь? У него шило, во-от такое! Острое. Он достал его из этой гадкой виолончели… — И вдруг она, не выдержав напряжения, разрыдалась.
Наталия, стоявшая рядом и переживавшая ничуть не меньше их, заметила, что Виолетта в одних джинсах и свитере.
Она вспомнила, что «видела» ее одежду и багаж в прихожей, и поняла наконец, чья эта прихожая. Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что убийца — ее знакомый, Саша Иванов.
— Как он выглядел? — спросил Игорь уже в машине. Он взял «Жигули» на буксир, и вскоре оба автомобиля остановились как раз напротив подъезда Иванова. Виолетта уже немного успокоилась, но выходить из машины наотрез отказалась.
— Ты не заметила, в квартире есть телефон? — спросил Игорь у сестры.
— Насчет телефона сказать ничего не могу, но то, что там находится покойник, это точно. Повешенный. Мужчина. Окно раскрыто, в комнате вымерзли все рыбки…
— Какие еще рыбки? Ты, наверное, от страха бредишь, сестренка?
— Сам ты бредишь. Повторяю, там окно открыто, и аквариум, вернее, вода в аквариуме замерзла… Поэтому-то труп и не разложился…
Наталию стало мутить.
— Я не пойду с тобой, Игорь. Если тебе не трудно, то отвези меня, пожалуйста, домой. — Она не могла признаться ему в том, что боится входить в квартиру Саши и окончательно удостовериться в его вине, лишиться последней надежды на то, что он — не убийца. И хотя все факты были налицо, все совпадало, тем не менее Наталия еще тешила себя мыслью о каком-то чудовищном недоразумении.