Филиал
Шрифт:
Университет я бросил из-за нее. В армии оказался из-за нее…
Все так. Откуда же у меня тогда это чувство вины перед ней? Что плохого я сделал этой женщине — лживой, безжалостной и неверной?
Вот сейчас Таська попросит: «Не уходи», и я останусь. Я чувствую — останусь. И даже не чувствую,
Сколько же это может продолжаться?! Сколько может продолжаться это безобразие?!
И тут я с ужасом подумал, что это навсегда. Раз уж это случилось, то все. Конца не будет. До самой, что называется, могилы. Или, как бы это поизящнее выразиться, — до роковой черты.
— Ну, ладно, — говорю, — прощай.
— Прощай… Когда же мы теперь увидимся?
— Не знаю, — говорю, — а что? Когда-нибудь… Звони.
— И ты звони.
— Куда?
— Не знаю.
— Тася!
— Что? Ну что?
— Ты можешь, — говорю, — сосредоточиться?
— Допустим.
— Слушай. Я тебя люблю.
— Я знаю.
— По-твоему, это нормально?
— Более или менее… Ну все. Иди. А то как бы мне не расплакаться.
Как будто не она уже рыдала только что минут пятнадцать.
Я направился к двери. Взялся за литую бронзовую ручку. Вдруг слышу:
— Погоди!
Я медленно повернулся. Как будто, скрипя, затормозили мои жизненные дроги, полные обид, разочарований и надежд.
Повернулся и говорю:
— Ну что?
— Послушай.
— Ну?
Я опустил на ковер брезентовую сумку. Почти уронил тяжелый коричневый чемодан с допотопными металлическими набойками.
И тут она задает вопрос, не слишком оригинальный для меня:
— У тебя есть деньги?
Пауза. Мой нервный смех…
Затем я без чрезмерного энтузиазма спрашиваю:
— Сколько?
— Ну, в общем… Как тебе сказать?.. Что, если мне понадобятся наличные?
Я протянул ей какие-то деньги.
Тася говорит:
— Огромное спасибо…
И затем:
— Хоть это и меньше, чем я ожидала…
Еще через секунду:
— И уж конечно, вдвое меньше, чем требуется.
Я спустился в холл. Сел в глубокое кресло напротив двери. Подумал — не заказать ли джина с тоником? Повсюду мелькали знакомые лица. Прошел Беляков, сопровождаемый Дарьей. Рувим Ковригин о чем-то дружески беседовал с Гурфинкелем. Леон Матейка прощался с высокой красивой дамой. Гуляев толкал перед собой чемодан на колесиках. Юзовский в тренировочном костюме дожидался лифта.
Мимо шел Панаев с архитектором Юдовичем. Заметил меня и говорит с хитроватой улыбкой:
— Самое время опохмелиться!
Тут я неожиданно все понял.
— Так это вы, — говорю, — для меня коньяк заказывали? И бренди?
В ответ старик приподнимает шляпу.
— Значит, не существует, — кричу, — добрых волшебников?
Панаев еще раз улыбнулся, как будто хотел спросить:
— А я?..
Вдруг я увидел Тасю. Ее вел под руку довольно мрачный турок. Голова его была накрыта абажуром, который при детальном рассмотрении оказался феской. Тася прошла мимо, не оглядываясь. Закурив, я вышел из гостиницы под дождь.