Филипок в Рождестве
Шрифт:
– Нет! Я с вами никуда не пойду!
– Господи, помилуй! И что же ты будешь делать?
– Не знаю! Но с вами не пойду.
– Если ты останешься здесь, ничего не изменится. И может так получиться, что свою сестру ты больше никогда не увидишь. А если пойдёшь со мной, то обещаю, что расскажу тебе, как ты можешь ей помочь.
– А вдруг вы меня обманываете? Я с вами уйду, а вы меня съедите!
– Но у нас не едят маленьких мальчиков. Тем более в Пост.
– У кого это у вас?
– У нас большой монастырь. Он расположен на одном из островов озера, которое рядом с городом.
– И как мы туда попадем? На лодке?
– На лодке сейчас нельзя! Вода превратилась в лёд! Мы пойдём с тобой прямо по льду.
– А у вас в монастыре тепло?
– У нас
Филипок ещё раз взглянул на странного бородатого человека, одетого в чёрную тёплую куртку, широкие ватные штаны и высокие сапоги тоже чёрного цвета, внимательно посмотрел в добрые глаза незнакомца, вздохнул и подал ему руку.
– Не бойся! – улыбнулся мужчина, – я тебя понимаю, всё это выглядит очень странно, но поверь, что в жизни бывают минуты, когда нужно слушать, что подсказывает сердце. Оно никогда не обманет. Давай лучше познакомимся! Меня зовут отец Илия!
– А почему отец? У меня был отец. Я не хочу другого.
– Я знаю, что ты потерял родителей. Я не твой папа. Я монах, священник. А когда к священникам обращаются, называют их отцами. Ну, или батюшками. И я знаю, что тебе сейчас очень холодно. Поэтому надень мою куртку.
– А вы? – удивился Филипок, который, действительно, закоченел от мороза.
– А у меня, посмотри, какой теплый свитер. Мне даже жарко в куртке и свитере. Так что ты меня выручишь, если наденешь это.
11.
Мальчик и монах пришли на берег замёрзшего озера к какому-то сарайчику. Мужчина вытащил из кармана ключ и отпер замок. Он достал какие-то деревянные доски и широкие пластиковые щиты, прикрепил их к доскам с того конца, где те немного сужались. Они вышли на лед. Отец Илия протянул мальчику рукавички. Филипок показал в ответ, что у него есть свои. На одну доску позади щита монах поставил Филипка, а на другую встал сам:
– Держись за опору позади щита и ничего не бойся. Главное – следуй за мной!
И первый же порыв ветра привёл эти конструкции в движение. Они покатились по льду, словно на роликах по асфальту. И скорость всё время росла. Только вначале Филипок испугался. Ему казалось, что сейчас ветер вырвет щит из рук, его ледовый самокат унесётся вдаль, священник уедет, а он останется лежать чёрной точкой посреди заснеженного льда. Но мало-помалу он привык, освоился. И это движение его захватило. Это был азарт, смешанный со страхом, потому что он всё ещё не знал, что его ждёт. Они ехали довольно долго. Монах чуть впереди. Он всё время оглядывался: всё ли в порядке с мальчиком? Махал ему рукой. И вот показался остров. Сначала, как маленькое пятнышко, затем, по мере приближения, открылись его высокие каменные берега со столетними соснами. Путешественники объехали остров справа. Там берег был низким, и на него можно было без труда забраться. Мужчина разобрал конструкции, которые помогли им передвигаться по льду, спрятал их за камень, а оттуда вытащил лыжи. Одни – большие, а другие – детские:
– Видишь! Для тебя всё готово! Мы тебя ждали! Мы знали, что ты сегодня к нам приедешь!
– Зачем?
– Нам нужна твоя помощь!
– Моя? Ну, я же маленький ещё! Что я могу для вас сделать?
– Я сегодня тебе обязательно расскажу. Но запомни, что в православии важны не сила и возраст, а совсем другое!
– То, что подсказывает моё сердце?
– Именно! Поехали!
На лыжах они помчались по лесу. Это было не так стремительно, как по льду, и не так удобно. Филипок несколько раз упал. Всякий раз отец Илия возвращался и подавал руку, чтобы мальчик поднялся. И очень скоро перед ними открылись высокие каменные стены. Батюшка ударил несколько раз в деревянное устройство рядом с воротами и огромные зелёные двери отворились перед ними. Навстречу путешественникам от храма приблизилось десятка два мужчин. Одеты они были примерно одинаково – в странные чёрные плащи, которые красиво развивались на ветру, и высокие головные уборы. Вот только бороды у них были разного цвета. У кого – тёмная, у кого седая, а у кого рыжая.
– Всё, как предсказал отец Савва перед смертью, всё так и вышло, – закричал встречающим монах, который привёз Филипка. – И вокзал, и мальчик, и его преследователи. Но паренёк мне поверил, и вот мы здесь!
– Заходите, мы очень рады! – ответил монах с седой бородой, – у нас только служба закончилась. Сейчас трапеза.
– Вот мы как раз на трапезу.
12.
Они зашли в большое, довольно прохладное помещение с длинными столами. На середине столов стояли дымящиеся кастрюли, а по краям – тарелки с приборами. Молча все расселись за стол, а седой монах вышел к высокой деревянной тумбе, на которой лежала пара книг, и начал произносить молитвы. Братия выслушала, перекрестилась и расселась за стол. И Филипок тоже перекрестился. Неловко. Первый раз в жизни. Молодой парень по центру встал и разлил по тарелкам суп, а седой монах в это время читал со своей тумбы странные тексты, которые Филипок почти не мог разобрать. Там говорилось о монахе Герасиме, который жил на Святой Земле, в Палестине. Мальчика поразило, что тот во время Великого Поста ничего не ел! Совсем ничего! До Пасхи! Всё время трудился и молился. Плёл корзины из пальмовых ветвей. И вокруг него собрались такие же удивительные люди, которые могли питаться всю жизнь только кореньями, финиками и водой! А однажды, неподалёку от своего монастыря, Герасим Иорданский нашёл раненого льва. Монах ухаживал за зверем, а когда тот выздоровел, прислуживал Герасиму, как домашнее животное! Удивительно! Вся еда казалась мальчику очень вкусной. А от ароматного супа кружилась голова. И никогда в жизни мальчик не знал, что вкус может быть вот настолько невероятным. Это было не похоже на то, что готовила мама, ни на то, что давали им в школе, ни на еду в санатории. Суп был оранжевого цвета. Там попадались и помидоры, и дольки лимонов, и какие-то огромные ягоды, названия которых Филипок не знал. Он бы съел ещё одну тарелку, но постеснялся спросить. А потом из другой кастрюли всем разложили второе. Грибы с картошкой и котлетки из риса. У Филипка от них закружилась голова. Ему казалось, что он улетает. А потом все так же молча пили компот с жёлтыми сухарями. И Филипок понял, что больше ничего не сможет съесть. Просто не влезет. Как раз в это время седой монах за тумбой прозвонил в колокольчик, все за столом встали и снова прочитали молитву, перекрестились и вышли из-за стола. И Филипок тоже перекрестился.
Отец Илия взял его за руку и отвёл на лавку во дворе. Они немного помолчали. Потом батюшка его спросил:
– А ты какие-нибудь молитвы знаешь?
Мальчик отрицательно покачал головой.
– Родители дома молились утром или вечером? Или перед трапезой?
Филипок снова ответил «нет».
– Они крестили тебя?
– Меня и Сонечку крестили в один день, год назад, в храме около дома.
– А крестик где?
Филипок пожал плечами.
Отец Илия ему сказал:
Подожди меня здесь, – и куда-то отошёл.
Мог бы и не говорить. Филипку всё равно идти было некуда.
И вдруг во двор вышли все монахи, которых он только что видел на трапезе, но уже в других одеждах. На них были только чёрные штаны и свитера, а в руках белые сияющие мечи. И на этих мечах они начали биться. Филипок от неожиданности открыл рот. Как раз в этот момент вернулся священник:
– Это тренировка. Мы каждый день занимаемся на мечах.
– Зачем?
– Немного позже я расскажу тебе. А пока надень-ка это.
И отец Илия повесил на шею мальчика крестик. И показал иконку. Она состояла из двух частей и раскрывалась, как книга:
– У вас дома таких не было?
– Нет.
– Господи, помилуй! А знаешь, кто это?
– Это Иисус Христос. А на другой – его Мама. Нам в школе про них рассказывали.
– Что рассказывали?
– Что Иисус – Сын Бога. Люди этого не поняли и распяли его на Кресте.
– И что ты об этом думаешь?
– Не знаю. Если он Сын Бога, то как Бог дал его убить?
– Понимаешь, до Христа была такая традиция: Богу приносили жертвы. Ягнёнка, корову, курицу. Разных животных. А при этом жизнь людей была не очень достойная.