Филогенез. Панихида
Шрифт:
Существо пронесло Деса за воздушную завесу. Теплый влажный воздух окутал их, точно одеялом. Конечности Десвендапура снова начали обретать чувствительность, стылый холод отступил.
— Сам сможешь стоять?
— Думаю, да.
Миновав закрывающуюся дверь, человек поставил его на ноги, однако продолжал поддерживать под грудь. Невзирая на отсутствие прочного экзоскелета, пальцы двуногого были на удивление сильными. Вот о таких вещах ни в одной библиотеке не прочтешь…
— Спасибо тебе.
Дес заглянул в однозрачковые глаза человека, пытаясь измерить
— Какой черт вообще понес тебя наружу в таком виде? Если бы я не вышел, тебе пришлось бы худо!
— Нет, худо мне бы не пришлось. Я бы просто погиб. Я намерен сложить ряд героических двустиший на эту тему. Одно только чувство холода достойно нескольких вдохновляющих строф!
— А, так ты поэт?
Человек рассеянно взглянул на небольшой дисплей с цифрами, прикрепленный к руке. Руководствуясь наличием некоторых вторичных половых признаков и отсутствием некоторых других, Дес решил, что стоящее перед ним существо скорее мужского пола, хотя плотная и объемная защитная одежда не позволяла определить наверняка.
— Нет,— поспешно возразил спохватившийся Дес— То есть я помощник приготовителя пищи. А сочинение стихов — это хобби, не больше.
Он счел нужным сменить тему и добавил:
— Если тебе доводилось пробовать пищу транксов, то я участвовал в ее приготовлении на начальных стадиях.
— Доводилось, конечно. Мы ее все время едим. Мы просто не смогли бы ввозить достаточно своей еды, чтобы накормить всех, кто здесь живет, так, чтобы существование такого комплекса осталось тайной. Поэтому фрукты, овощи и злаки Ивовицы вносят приятное разнообразие в рацион, состоящий из концентратов и сублиматов. Как тебя зовут?
— Десвенбапур.
Человек добросовестно попытался воспроизвести щелчки и свистки, из которых состояло полное имя поэта. Вышло забавно, но сносно. Дес насмешливо присвистнул про себя и спросил:
— А тебя?
— Нильс Хендриксен. Я из бригады строителей, которые вместе с вашими работают над расширением здешней базы.
Работают над расширением… Значит, у людей на Ивовице действительно не просто небольшая научная станция, а кое-что посерьезнее. Однако они не пытаются превратить это в колонию… Надо будет разузнать поподробнее. Да, но как? Человек уже проявлял признаки нетерпения. Наверное, торопился вернуться к своим делам. Более того, по его обнаженному лицу ручьями струился пот. Десвендапур знал, что, даже если человек снимет с себя всю защитную одежду, для него здесь все равно будет чересчур жарко и влажно.
— Я хотел бы встретиться с тобой еще раз, Нильс. Просто затем, чтобы поговорить.
Человек снова улыбнулся, но уже не так широко.
— Но, Десвенбапур, ты ведь знаешь, это запрещено. Мы и так нарушаем множество правил и параграфов тем, что стоим вот тут и болтаем. Но не мог же я пройти мимо и оставить тебя замерзнуть!
Человек отступил назад, так и не упав.
— Что ж, может, еще увидимся. А почему бы тебе не попросить, чтобы тебя перевели на работу в наш сектор?
— Разве такое возможно? — спросил Дес, почти не смея надеяться.
— Да, наверно… По
С этими словами он повернулся и ушел вверх по пандусу, закрыв за собой наружную дверь.
Лихорадочно думая, Десвендапур вернулся в кладовую, к ожидающему его грузовозу. Рядом с машиной стояли Улу и Шемон. Улу казался смущенным, Шемон рассерженной. Они уже давным-давно закончили разгрузку.
— Где тебя носило? — осведомилась Шемон, едва завидев Деса.
— Мне нужно было облегчиться. Я же говорил,— сказал Десвендапур, глядя на нее в упор и вызывающе вытянув усики.
— Врешь. Улу ходил проверять. Тебя не было в уборной.
— Ну да, у меня возникли спазмы пищеварительного тракта, и я пошел пройтись, надеясь, что мне станет полегче.
Однако Шемон и слушать ничего не желала. Она угрожающе наклонила усики в его сторону.
— Проблемы с пищеварительным трактом следует решать в уборной. И ты там уже был. Зачем тебе понадобилось таскаться куда-то еще?
— Извини, не сообразил. Прошу прощения, если заставил тебя волноваться.
— Да брось ты, не мучай его! — вступился за коллегу Улунегджепрок.— Посмотри ему в глаза. Ему плохо, разве не видишь?
Он протянул руку, чтобы коснуться груди Деса.
Десвендапур поспешно отступил назад. Его приятель сделал удивленный жест, и Дес поспешно состряпал объяснение:
— Извини, Улу. Ничего личного, я просто не хочу, чтобы меня сейчас трогали. Я боюсь, что это может взбудоражить мои внутренности, а они сейчас не нуждаются в дополнительной стимуляции.
На самом же деле хитиновый панцирь Деса все еще оставался ледяным после пребывания на поверхности, что было бы не так просто объяснить, как длительное отсутствие.
— А-а, понял! — Его коллега жестом выразил озабоченность.— Когда вернемся, сразу сходи в больницу.
— Я так и собирался,— с готовностью ответил Дес.
На обратном пути они почти не разговаривали. Десвендапур предпочитал помалкивать — ему было не до бесед. А Улу и Шемон, все еще тихо кипящая от ярости, думали, что ему плохо, и старались не беспокоить спутника.
Вернувшись в комплекс, поэт извинился и ушел. В больницу он отправился не сразу, сперва заглянул на кухню. Поискав, нашел ведро с подгнившими кореньями химе и полуразложившимися листьями копрула. Он соорудил из этого убойное блюдо и заставил себя слопать все до последнего листика. Естественно, уже через половину времяделения он смог отправиться в местное медицинское учреждение с самым неподдельным несварением. Его положили в больницу и принялись лечить.
К следующему дню Дес чувствовал себя значительно лучше. Он едва сумел дождаться, когда наконец закончится рабочая смена. Затем убежал в свою комнату, поставил рядом со скамьей для отдыха флакон жидкого!эльда, притушил свет, включил скри!бер и в сосредоточенном уединении собрался сочинять стихи. И тут произошло нечто странное.