Философия Энди Уорхола
Шрифт:
«Grazie, signor, – она покраснела. – Ciao».
«Туринские женщины такие красивые, – сказал Б, принимаясь за завтрак, когда она ушла. – Самые красивые женщины Севера и Юга».
Я уже ел десятую вишню. Они были большие, сочные, темно-красные и холодные. «Ну что, Б, – спросил я, – хорошо мы проводим время, как ты думаешь? Интересно?» «Вопрос в том, – поправил меня Б, – хорошо ли проводит время твоя жена». Моя жена. Мой магнитофон.
«А, точно. Моя жена… Нет, на самом деле нет. Королева Сорайя заставила меня ее выключить». «Я слышал, как она сказала, чтобы ты ее выключил, а потом кто-то сказал, что ты сидишь рядом с Сорайей такой грустный,
Я ел уже двадцатую вишню. Я спросил Б, рад ли он вернуться в родную страну, ведь он был итальянского происхождения.
«Да, приятно, я сплю лучше. Нахожусь в мире с самим собой. Передай burro, пожалуйста». «Вот. Что ты имеешь в виду – в войне и в мире с самим собой?»
Б минуту поколебался. «Хорошая фраза». Я припомнил ее и осознал, что я на самом деле сказал. Я придумал хорошую фразу.
Б намазал burro на свой тост. «В Италии совсем как дома. А Монте-Карло был похож на Диснейленд».
До этого мы немного побыли в Монте-Карло. Мы увидели там тех же людей, которых видели зимой в Сант-Морице и осенью в Венеции. Я сказал Б, что это не просто «международная тусовка» – они были похожи на целую новую национальность. Национальность без нации. «Ну в Европе теперь все смешалось, – сказал Б, – после войны. Очень много смешанных браков».
«Голубые с лесбиянками?» – сказал я, потому что знал, что это одна из любимых шуток Б. Он должен был бы засмеяться, но он просто пропустил это мимо ушей. «Я имею в виду, французы с итальянками, швейцарки с греками… Ты знаешь…» «Но Б, почему тогда в Европе было столько войн, если все короли и королевы женаты между собой, ведь это значит, что все родственники, а зачем сражаться с родственниками?» – Я часто задаю этот вопрос, потому что всегда об этом думаю, особенно когда я в Европе. «Потому что никто не сражается так ожесточенно, как родственники – стоит только начать. Особенно из-за какого-нибудь маленького принца. Например, принцесса Грейс хочет, чтобы принцесса Каролина вышла замуж за принца Чарльза».
Я не понял, в чем соль. Б просто повторил международную необоснованную сплетню. Принц Чарльз заведет закулисный роман с Барбарой Стрейзанд с той же вероятностью, с какой он женится на принцессе Каролине. Но никогда не знаешь заранее. «Во всяком случае, – сказал Б, – бессонница меня из-за этого не мучает. Особенно в Италии». «Но послушай, Б, вчера вечером, если ты сам итальянец, почему ты набросился на князя – как там назывался сыр? Название?»
«Моццарелла».
«Князя Моццареллу. Почему ты на него накинулся, если он такой же итальянец как и ты. Ты должен был держать его сторону».
«Я с ним поспорил, потому что говорят, что он выскочка».
«Он выскочка. Ну и что. Мы тоже выскочки».
«И потому что он жирный».
«Все хорошие выскочки жирные», – напомнил я ему.
«Нет, он не должен быть толстым. Мне бы он понравился, если бы он был симпатичным выскочкой».
«С каких это пор надо быть симпатичным, чтобы выбиться в люди? Он заработал много денег».
Б состроил гримасу. «Точно, он заработал много денег и все их потратил на спагетти».
Б твердо решил недолюбливать князя Моццареллу. Я-то считал князя очень забавным. Но я хотел, чтобы Б пояснил мне кое-что
«Кто была эта леди за моим столом?»
«Какая леди? Та, с которой ты разговаривал весь вечер? Как ты можешь меня спрашивать, кто она, если ты проболтал с ней весь ужин? О чем вы говорили? Она фрейлина Императрицы Сорайи».
«Так она не мать Сорайи???» я не мог поверить. Вот почему, наверное, все смеялись. «Ты уверен, Б?»
«Да. Она фрейлина Сорайи».
«Значит, я только и делал, что ошибался, весь ужин…» Я пытался вспомнить, что же я ей сказал.
Для начала я поздравил ее с тем, что у нее такая красивая дочь, как императрица Сорайя. На этой даме было столько драгоценностей, что я бы никогда не подумал, что она «фрейлина». У меня не было никакого конкретного представления о том, как должна выглядеть фрейлина, но я всегда думал, что они напоминают горничных. А эта леди выглядела такой богатой.
«Фрейлины принадлежат к очень высокому классу, – объяснил Б. – Некоторые из них настоящие княгини. Чтобы стать фрейлиной, надо иметь высокое положение. У знатных дам есть фрейлины, чтобы им – знатным дамам – не нужно было всюду ходить одним». Это начинало звучать похоже на «Парни и красотки» (Guy and Dolls).
«Так она горничная или нет?» – спросил я у Б. Это я и хотел знать.
«Нет, она не горничная. Она повсюду сопровождает знатную особу, оказывает ей услуги и ждет ее, пока она занимается своими делами».
«Ну, в таком случае, – сказал я, – я – фрейлина моего парикмахера». Мой распорядок зависит от того, что он собирается делать. Мне приходится сопровождать его и целыми днями ждать, пока он занимается своими делами, и я не могу уйти, пока он не уйдет, потому что я никогда не знаю, где я и как добраться туда, где я был перед этим, и если бы я ушел, он бы стал кричать на меня, когда нашел меня».
Б настаивал, что я «Папа римский поп-искусства», и что папа не может быть фрейлиной парикмахера. Теоретически это, конечно, было правдой, но на самом деле, я знаю, когда оказываюсь фрейлиной, как бы это ни называлось. Это одна из моих проблем.
У всех есть проблемы, но главное – не делать проблем из своей Проблемы. Например, если у тебя нет денег, и ты все время об этом беспокоишься, у тебя будет язва желудка, и появится настоящая проблема, а денег у тебя все равно не будет, потому что люди чувствуют, когда ты в отчаянии, и никто не желает иметь дела с отчаявшимся человеком. А вот если тебе все равно, что у тебя нет денег, тогда все будут давать тебе деньги, потому что тебе все равно, и они подумают, что это не имеет значения, и дадут тебе деньги – упросят их взять. А если у тебя проблема насчет того, что у тебя нет денег, а ты их берешь и думаешь, что ты не можешь их взять, и чувствуешь себя виноватым, и хочешь быть «независимым», то это настоящая проблема.
Напротив, если ты просто берешь деньги и поступаешь как избалованный ребенок, и тратишь их, как будто они не имеют никакого значения, то это не проблема, и все захотят дать тебе еще.
Зазвонил телефон.
Б поднял трубку: «Pronto».
Это был мой арт-дилер в Турине, он приглашал нас на обед. Я попытался знаками дать понять Б, что я хочу пойти куда-нибудь, где есть вишни.
Когда Б повесил трубку, он сказал, что мы встречаемся с нашим дилером за обедом, и спросил меня: «Как ты стал таким дисциплинированным?»