Философия истории
Шрифт:
Древние греки тоже начали с преисториологии. В первой половине VI в. до н.э. появились произведения, который принято характеризовать как греческую историческую прозу. Авторов их называют логографами (от греч. логос — слово, прозаическое произведение и графо — пишу). Самый известный из них — Гекатей Милетский (ок. 546—480 до н.э.). Труды логографов подготовили появление историологии, которая началась тогда, когда люди, пишущие о прошлом, стали размышлять о нем, ставить перед собой проблемы и предпринимать попытки их решить.
Первым историологом, или просто историком принято считать Геродота (ок. 484-425 до н.э.), хотя его труд «История» носит во многом еще преисториологический характер. Первым подлинно историологическим трудом является произведение младшего современника
Фукидид считал, что в отличие от поэтов, воспевающих исторические события «с преувеличениями и прикрасами» и прозаиков, сложивших «свои рассказы в заботе не столько об истине, сколько о приятном впечатлении для слуха», историк должен искать истину.2 Фукидид. История. Т. 1. М., 1915. С. 15-16.Им впервые был поставлен вопрос об исторических источниках и их критике.
«Столь мало, — писал Фукидид, — большинство людей озабочено отысканием истины и охотно принимает готовые мнения... Пусть знают, что события мною восстановлены, с помощью наиболее достоверных свидетельств, настолько полно, насколько позволяет древность их... Я не считал согласным со своей задачей записывать то, что узнавал от первого встречного, или то, что я мог предполагать, но записывал события, очевидцем которых был сам, и то, что слышал от других, после точных, насколько возможно, исследований относительно каждого факта, в отдельности взятого. Изыскания были трудны, потому что очевидцы отдельных фактов передавали об одном и том же неодинаково, но так, как каждый мог передавать, руководствуясь симпатией к той и другой из воюющих сторон или основываясь на своей памяти. Быть может, изложение мое, чуждое басен, покажется менее приятным для слуха; зато его сочтут достаточно полезным все те, которые пожелают иметь ясное представление о минувшем... Мой труд рассчитан не столько на то, чтобы послужить предметом словесного состязания в данный момент, сколько на то, чтобы быть достоянием навеки».3 Там же. С. 16.
С появлением историологии историописание не исчезло. Наряду с историологами на всем протяжении античной эпохи жили и трудились сочинители исторической прозы. И последние всегда преобладали. Для них главным была не историческая истина, а искусство словесного выражения. Такого рода историография развивалась не как наука, а как искусство, как один из жанров повествовательной художественной литературы.4 См.: Тройский И.М. Корнелий Тацит // Корнелий Тацит. Соч. в 2-х т. Т. 2. Л., 1969; Дуров B.C. Художественная историография Древнего Рима. Л., 1993.
2.2.2. Событийность и процессуальность в истории
История (везде, где это специально не оговорено, я имею в виду историю лишь цивилизованного, классового общества) всегда выглядит внешне как огромное множество индивидуальных событий, которые именуются историческими. И историк не может не заниматься их более или менее детальным описанием. Эта особенность историологии была в свое время абсолютизирована представителями баденской школы неокантианства — Вильгельмом Виндельбандом (1848 — 1915) и Генрихом Риккертом (1863-1936).
В своей речи «История и естествознание», произнесенной 1 мая 1894 г. В. Виндельбанд разделил все науки на два вида. Первые из них ищут в мире общее, законы. Это науки номотетические (от греч. номос — закон, тетос — установление)..К ним относится прежде всего естествознание. Вторые изучают единичное в его исторически обусловленной форме, изучают отдельные явления, то, что было только однажды.
Если номотетические науки стремятся перейти от установления частного к пониманию общей связи, то вторые — останавливаются на тщательном выяснении частного. «Одни из них, — писал В. Виндельбанд, — суть науки о законах, другие — науки о событиях».5 Виндельбанд В. История и естествознание // В. Виндельбанд Прелюдии. СПб., 1904. С. 320.Науки второго рода он именует идиографическими (от греч. идиос — частное, особенное и графо — писать) и прежде всего относит к их числу историологию.
В дальнейшем эта идея была обстоятельно разработана в трудах Г. Риккерта «Границы естественно-научного образования понятий. Логическое введение в исторические науки» (Ч. 1.1896; Ч. 2. 1902; русск. перевод: СПб., 1903; 1997), «Науки о природе и науки о культуре» (1899; русск. перевод: СПб., 1911; послед. изд.: Г. Риккерт. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998) и «Философия истории» (русск. перевод: СПб., 1908; послед. изд.: Г. Риккерт. Философия жизни. Киев, 1998; Г. Риккерт. Науки о природе и науки о культуре. М., 1998).
Г. Риккерт пишет о двух качественно отличных методах научного познания: генерализирующем и индивидуализирующем. Первый из них характерен для естествознания, которое является генерализирующей наукой, второй — для исторической науки. Правда, Г. Риккерт отмечает, что и историческая наука пользуется общими понятиями и может применять наряду со своим главным, индивидуализирующим методом и метод генерализирующий. Но в целом она по сущности своей является наукой индивидуализирующей.
Нельзя не отметить, что в рассуждениях В. Виндельбанда и Г. Риккерта имеется много верного. Естествознание никогда не задерживается на единичных фактах. От них она идет к общим фактам, а затем к теории, в которой отражается сущность изучаемых явления. Естественнонаучное исследование есть процесс познания сущности, процесс эссенциализации (от лат. essentia— сущность). Историология всегда занимается не только общими, по единичными фактами. Она создает целостную картину, в которой каждый единичный факт занимает свое место, связывает эти единичные факты в одно единое целое. Историческое познание есть прежде всего процесс холизации (от греч. холос — целое).
Но обратив внимание на различие между естествознанием и историологий, В. Виндельбанд и Г. Риккерт в то же время абсолютизировали его. Их главный вывод практически заключается в том, что историология по самой своей природе не способна проникнуть в сущность изучаемых ею явлений, открыть их законы, что невозможно существование ни общих, ни частных исторических теорий. Тем самым они отказали историологии в возможность воспроизвести исторический процесс в его объективной необходимости.
В действительности в индивидуальных исторических событиях проявляется исторический процесс, идущий по объективным законам. Собственно, он и существует только в этих событиях. Вне событий и без событий его нет. Событийность и процессуальность в истории неотделимы друг от друга и друг без друга не существуют. И тем не менее исторический процесс не сводится к сумме событий. Отношение исторических событий и исторического процесса есть, по существу, отношение явлений и сущности. Чтобы глубоко познать любое историческое событие, нужно понять его как проявление исторического процесса. Историку нужна не только холизация, но и эссенциализация. Более того, только эссенциализация и может обеспечить не поверхностную, а глубокую холизацию.
В определенной степени это понимают все мыслящие историки. Крупный французский исследователь Анри Берр (1863 — 1954) особо подчеркивал, что история должна «выработать общее», ибо наука существует только как знание об общем.6 См. Таран Л. Теория «исторического синтеза» Анри Берра // Французский ежегодник. 1968. I., 1970. С. 370.Другой известный современный историк англичанин Эдвард Наллетт Kapp (1892 — 1982) писал: «Само использование языка принуждает историка, подобно естествоиспытателю, к обобщению. Пелопонесская война и Вторая мировая война очень различны, и обе уникальны. Но историк называет обе войнами, и только педант мог бы протестовать... Современные историки делают то же, когда пишут об английской, французской, русской и китайской революциях. В действительности историк интересуется не уникальным, а тем общим, что существует в уникальном... Историк постоянно использует обобщения, чтобы доказать свою правоту».7 Carr E.H. What is History? Harmondsworth, 1967. P. 63Поэтому «бессмыслицей является утверждение, что обобщение чуждо истории; история произрастает из обобщений и процветает на них».8 Ibid. P. 64