Философия как духовное делание (сборник)
Шрифт:
Но если мы поймем «субъективное признание» именно так, то утверждение его как источника познания объективного добра не оказывается уже в противоречии с объективным значением объективного добра. Наоборот: то и другое всецело предполагают друг друга.
Самый субъективизм теряет свое противоположение тому, что объективно. Объективное и в очевидности объективно; но не придумано, не гипотетически построено, не условно допущено; здесь дано тождество двух смыслов: смысла формулированного и смысла предметного обстояния127.
Субъективность является лишь орудием, органом объективного
[Подобные переживания очевидности знает, и должна знать, и не может не знать и теория познания, и эстетика, и этика, и религия. Я пытался в течение первого полугодия поставить Вас перед такими очевидными обстояниями в теории познания. Теперь мы стоим перед тем же самым в этике]128.
И замечательно, что все те, кто в истории этики сказали вечное и непреходящее слово, все те, кому действительно открывалось содержание предметного обстояния, знали это состояние очевидности и объективный характер того, что в нем дается. Только называли они это по-разному.
Сократ говорил о голосе даймония; христиане129 – о воле Отца Небесного; Шефтсбери и Руссо – о природе человека; Кант о сущности разума; Гегель о сущности абсолютного духа. Но все знали, что перед ними само предметное обстояние.
с) Таким образом, антиномия разрешается, поскольку мы говорим о ratio cognoscendi, о средствах и путях познания.
Субъективное есть неизбежный орган и среда для познания объективного. Иначе и быть не может. Но в самом субъективном раскрывается объективная сфера очевидности, служащая вообще во всем без исключения познании (философском и нефилософском) необходимым критерием истины.
Я не могу здесь доказать вам этот тезис. Я могу только указать каждому наличность допущения такой очевидности в его наименее сомненных переживаниях.
Пример: резкое осуждение как «презренного» поступка – публичное искажение ученым добытой истины из корыстных, к личной карьере относящихся побуждений и мотивов130. Фальсификация объективного предметного обстояния; искажение и симуляция очевидности. Отвращение и бойкот как проявление такого допущения.
Итак: объективное добро, открывшись в переживании очевидности субъективной душе, не теряет своего объективного характера. Субъективное есть ratio cognoscendi объективного добра; но это совсем не значит, что субъективное признание есть ratio valendi131 объективного добра.
Углубление терминов антиномии, предпринятое нами, привело нас к тому, что самая связь между субъективностью и объективным добром неоднозначна:
I. Может утверждаться, что объективное добро познается через субъективный источник; здесь антиномия разрешается через объектирование субъекта в переживании очевидности.
II. Может утверждаться, что объективное добро получит свое значение, свою ценность через субъективный источник личного признания.
Как же обстоит дело в этом втором случае? Объективное добро теряет свою ценность, если его кто-либо, или многие, или все не признают, отвергнут? Или иначе: может быть, оно подобно нищему, в руке которого ценность окажется только тогда, если ее положит какой-нибудь сжалившийся прохожий?
Но если так, то в чем же его объективность? Объективным добро ведь и называется потому, что ценность, значение его не зависит от чьего-либо признания и непризнания. Поставление его ценности в зависимость от субъективного признания означает прямое устранение или отказ от него как такового. Поэтому если понять тезис этой антиномии как настаивающий на субъективном признании, как ratio valendi объективного добра, то антиномия неразрешима. Она является тогда прямым выражением противоположности между субъективистически-релятивистическим мировоззрением и объективистически-философским.
Но такой субъективизм совсем и не входит, как мы это видели, в сущность нравственного переживания. Напротив. Мы уже убедились в том, что каждый из нас, произнося суждение о добре и зле и считая себя правым, тем самым посягает на то, что он верно познал сущность добра.
Субъективизм совсем не нужно и не следует толковать в этом направлении и смысле.
Субъективизм утверждает: необходимость автономного от внешних авторитетов убеждения и признания, что добро состоит в том, а не в этом; такое признание необходимо —
I) для того чтобы проникнуть в переживание очевидности объективного добра; ибо переживание очевидности внеавторитетно, интимно; по оболочке лично, при сверхличном содержании;
II) для того чтобы нечто вообще впервые могло получить для меня значение объективного добра; ибо то, что открылось другому, не открылось еще тем самым мне; следовательно, не может получить значение добра для меня. В этом сущность нравственности: именно, что добро, объективно ценное само по себе, остается объективно ценной идеей, идеалом, должествованием, возможностью, не более, – до тех пор пока личная, субъективная душа не обратится и не признает его; тогда только объективно ценный идеал и долг может начать осуществляться: стать объективно ценным реальным фактом. Отсюда —
III) автономное признание объективного добра необходимо, в-третьих, для того, чтобы оно, это добро, вступило бы в стадию осуществления. Не случайного или из инстинкта хотимого, но как осознанной и духовно волимой ценности.
Поэтому понимание тезиса антиномии как утверждающего будто бы, что субъективное признание есть ratio valendi объективного добра, должно быть исправлено, и в этой части антиномия падает.
Дело не обстоит так, будто: ничто не имеет объективной ценности добра; личное признание устанавливает что-нибудь; этим впервые создается почетное звание «объективного добра», коим это нечто и награждается. Однако впредь до опалы и ссылки, и притом лишь в границах личного царства. В соседних же царствах совсем другие почетные звания и ими облечены совсем другие фигуры и величины, но и там впредь до опалы и разжалованья.