Философия науки и техники: конспект лекций

Коллектив авторов

Английский философ, один из основателей постпозитивизма Майкл Полани (1891–1976) ввел в обиход категорию неявного знания. По мнению автора, человек владеет как явным знанием, которое выражает в словах личный опыт, так и неявным знанием, которое по своему характеру имперсонально, целостно, не вербализуемо. Неявное (периферическое) знание акцентирует внимание не на структуре объекта, а на его функции. Это некритическое знание. Миф не знает в этом смысле диалога, в котором содержится требование критики противоположных точек зрения. Отсюда вывод: раз у первобытного человека нет сомнений в незнании, значит, он все знает, а это равносильно тому, что он ничего не знает. Мышление становится познанием, когда начинает рефлектировать над собой. Автор доказывает, что формально вышколенный ум, не приобщенный к живым родникам «личного знания», бесполезен для науки [4] .

4

См.:

Полани М. Личностное знание / М. Полани. – М., 1985.

Мифологическое мышление не объясняет, а внушает. Однако можно говорить о познании применительно к первобытному обществу, но только в том смысле, что оно выступает в виде мироощущения. Сама же этимология слова «знать» в русском и греческом языках восходит к чувственному ощущению (восприятию). Одно из значений слова «знать» в русском языке – испытывать какое-то чувство, переживать. А, например, у Гомера есть выражения «мыслить глазами», «мыслить диафрагмой», «мыслить зрением». Следовательно, набор то го, что должен знать первобытный человек сводится к запретам (не вступать в брак внутри рода, не совершать инцеста, не убивать человека, относящегося к его роду), т.е. содержание знания – это то, что запрещено. В период господства мифологического мышления еще не возникла потребность в специальном научном знании. Но тог да возникает другой вопрос: обладает ли миф этнологической функцией? Отчасти да. Так, например, многие мыслители Античности нередко прибегали к мифологемам в целях объяснения социальных и природных явлений. Это случалось тогда, когда не было рационального толкования феноменов (вспомним миф о пещере Платона).

Но каково же отношение религии к знанию? Гегель называл мифологическое сознание «непосредственной», «естественной» религией. Но очень трудно определить границу между мифологией и религией. Роднит их культ, который в обоих случаях авторитарен и абсолютен. В то же время много между ними различий.

1. Миф – это универсальная, единственная на определенном этапе форма общественного сознания. Религия же появляется вместе с искусством, политическим сознанием, с выделением умственного труда в самостоятельную специализированную деятельность.

2. Носителем мифологического сознания является общество в целом. Религия же возникает на основе образования специальных групп священнослужителей (жрецов), занимающихся производством религиозной идеологии профессионально.

3. Имеются различия в формах регуляции поведения. Миф существует тогда, когда индивиды не отделяют себя друг от друга, а поведение регулируется непосредственно через запреты. Религия существует в условиях дифференциации общины, появления частной собственности. Поведение в данном случае регулируется опосредованно через воздействие на духовный мир. Действует религия уже наряду с политико-правовыми регуляторами. Она вырастает в специальный социальный институт.

4. В отличие от мифа религия расщепляет, удваивает мир на мир священный (сакральный) и мирской (профанный). В религии уже невозможно общение с богом на равных.

5. В религии имеет место и другое удвоение – на мир естественный и мир сверхъестественный (чудесный). Мифологическое сознание не знает такого различия. Так, евангелисты подчеркивают способность Христа творить чудеса, дабы отличить его от тех, кто причастен к естественному ходу жизни и смерти; его деяния – исключения из правил.

6. В религии изменяется функция Бога. Мифологические боги не знают морали, к ним неприложимы этические оценки. Бог же религий антропоморфен. В то же время он священен, ибо является носителем высших этических принципов. Религиозная этика возводит моральные императивы в абсолют, так как считает, что релятивизм в морали неизбежно ведет к аморализму, самоистреблению человечества. Так, например, Моисей соизмеряет свою деятельность в соответствии с десятью заповедями, сформулированными как общечеловеческие «категорические императивы» и составляющими основу автономной морали.

Гегель считал религию формой знания, но это ошибка. Религия в своем генезисе не подчинена функции производства знания в объективной форме; она не обладает познавательными функция ми. Религия – преемница мифологии и не производит знания в систематизированной, и тем более теоретической, форме. (Самое слабое место даже самых репрезентативных религий – христианства, буддизма, ислама – их понимание природы и человеческого мышления.)

Природный, растительный и животный мир для раннего христианства, например, не представляет самостоятельного интереса, а служит в качестве аллегории для описания человеческого поведения и человеческой морали. Функции религии преимущественно регулятивные, достигаемые на психологической суггестивной и сакральной основе. Что же касается науки, то ее можно определить как производство знаний. Но проблема в том, что рациональное познание, которое зиждется на противопоставлении объекта и субъекта, привносит в мир много негативного. Наука считает, что смысл в мир вносит только человек (человеческое сообщество, культура)? Следствием же такой рода подхода является лишение природы ее онтологического значения. Это, в частности, выражается в превращении природы технотронной цивилизацией в своего рода «сырье». Но как же решить проблему рационализации и порождаемые ею различного рода кризисы, например, экологический? Экологический кризис – это не главным образом продукт индустриальной цивилизации в ее предметно-вещественной форме (в виде машин, фабрик, заводов, электро– и атомных станций и т.п.); это продукт особого, характерного для Нового времени типа ментальности, определяющего и наше сегодняшнее отношение к природе, и понимание ее. Концепция Нового времени сводилась к тому, что природа – это объект, используемый человеком в своих целях. Человек же – это преобразователь, насильник. В этом случае из природы изымается «целевая причина». Вот почему столь важным является философское переосмысление проблемы рациональности.

2.2. Становление опытной науки в новоевропейской культуре

Университеты, школы, рациональная автономия схоластики, постепенно подрывая устои Средневековья, стали «вписываться» в условия промышленного развития Нового времени. Университеты постепенно становились «народными», туда мог поступить учиться всякий желающий. Возникали корпорации студентов и магистров без различия сословной принадлежности. Старейшие университеты в Болонье (1158), Париже (1215), Оксфорде (1206) постепенно избавлялись от римских папских запретов на преподавание естествознания, философии. Передовые позиции в процессе обновления занимал Оксфордский университет, где для развития естественных наук традиционно существовала благоприятная среда. В университетах этого времени преподавался так называемый квадриум, объединяющий арифметику, геометрию, астрономию и музыку. В этот период была переосмыслена роль опытного знания. Сочинения стали издаваться без упоминания Бога. Было восстановлено в правах научное наследие Аристотеля. Девизом эпохи стали слова Роджера Бэкона «Истина – дитя своего времени, а наука – дочь не одного или двоих, а всего человечества». Изменились и методы научных поисков: Аристотелева дедукция уступила место индукции. Но инквизиция все еще продолжала бороться за свои принципы. Так, научный подвиг Р. Бэкона, который занимался оптикой, астрономией, алхимией, предвосхитил многие позднейшие открытия, был «оценен» ею в 15 лет тюремного заключения, а труды ученого были сожжены.

Аналогичная судьба постигла итальянского ученого, одного из основателей точного естествознания, профессора математики Пизанского университета Галилео Галилея (1564–1642). Галилей заложил основы современной механики: выдвинул идею об относительности движения, установил законы инерции, свободного падения и движения тел по наклонной плоскости, сложения движений; открыл изохронность колебаний маятника; первым исследовал прочность балок; построил телескоп с 32-кратным увеличением и открыл горы на Луне, четыре спутника Юпитера, фазы у Венеры, пятна на Солнце. Он активно защищал гелиоцентрическую систему мира, за что был подвергнут суду инквизиции (1633), вынудившей его отречься от учения Н. Коперника. До конца жизни Галилей считался «узником инквизиции» и принужден был жить на своей вилле близ Флоренции.

Другой крупный подвиг в развитии науки был совершен современником Галилея, английским государственным деятелем и философом, родоначальником английского материализма Френсисом Бэконом (1561–1626). В своем трактате «Новый органон» (1620) Бэкон провозгласил целью науки увеличение власти человека над природой. Он выдвинул тезис «Знание – сила» и создал программу обобщения всего интеллектуального мира, предложил реформу научного метода: очищение разума от заблуждений, обращение к опыту и обработка его посредством индукции, основа которой – эксперимент. Бэконовская классификация наук, представлявшая альтернативу аристотелевской, долгое время признавалась основополагающей многими европейскими учеными и философами. В труде «О достоинстве и приумножении наук», опираясь на психологический критерий, Бэкон разделил науки на исторические, поэтические и философские. В то же время Бэкон признавал право на существование религиозного толкования истины. Ошибки в знании он называл «идолами познания».