Философские диалоги
Шрифт:
57
Давид из Динанта — философ XII в., сочинения которого были осуждены церковью в 1209 г. Он учил, что Бог, разум и материя – одно и то же. Бог – материальный принцип всего. Разум содержит возможность всего бестелесного, а материя – телесного. Если бы разум и материя отличались друг от друга, то над ними должна была бы находиться высшая материя, которая заключала бы возможность их обоих. Но так как над первичной материей нет ничего, то она то же, что и разум, и то же, что и Бог.
58
Намек на гимн Зевсу стоика Клеанта (331–232 гг. до н. э.).
59
Модус — форма,
60
Бруно имеет в виду Аристотеля, которого неоднократно упрекал в извращении древних авторов.
61
Намек на Аристотеля, который в «Метафизике» (12.10) требует, чтобы философия исходила из единого высшего принципа.
62
Архита из Тарента (430–348 гг. до н. э.) – греческий математик, пифагореец. Бруно, ссылаясь на Симплиция, приписывает Архите сочинение о категориях. Считается, что это сочинение вышло из неопифагорейской школы.
63
Николай Кузанский (1401–1464) – кардинал-философ, одна из самых ярких фигур Возрождения. Был в некоторых отношениях философским предшественником Бруно.
64
Бруно имеет в виду учение Бернардино Телезио, согласно которому в природе имеются два активных принципа или начала (теплое и холодное) и телесная масса, которая под влиянием теплоты расширяется и разрежается, а под влиянием холода – сжимается и сгущается. Теплое начало производит движение и жизнь, а холодное – неподвижность и покой. Оба начала находятся в постоянной борьбе, причем ни одно не может быть уничтожено целиком. Благодаря этой борьбе из материи возникают отдельные вещи.
65
Имеется в виду учение Аристотеля о стерезисе, или «лишении», с которым у Аристотеля связывается понятие материи. Аристотель приводит в «Метафизике» (9.9) пример сочетания противоположностей, когда говорит, что то, что способно быть здоровым, может быть и больным. Но подобное совмещение может быть только в возможности, но не в действительности.
66
Согласно пифагорейской математике, числа, кратные десяти, символизируют начало нового цикла.
67
Под Филотеем, как и в предыдущем диалоге, подразумевается Бруно. Эльпин — любознательный ученый, охотно слушающий Бруно. Буркий — сторонник аристотелевской философии и общепринятых авторитетов, пародия на оксфордского ученого. Четвертый собеседник – реальное лицо, Джироламо Фракасторо (1478–1553), автор работ по астрономии, философии и медицине. Он оказал влияние на Бруно своими астрономическими теориями, ему приписывают изобретение телескопа. Он сторонник атомистической теории, считает, что тела обладают взаимным притяжением и что электрические, магнитные и физиологические явления имеют причиной невесомое начало. Фракасторо пользовался большим авторитетом среди ученых своего времени.
68
Бруно говорит о четырех видах познания: самый простой – чувственный опыт, которому подвластны только вещи чувственного мира. Любопытно сравнение с зеркалом, потому что можно провести параллель с некоторыми современными психологическими теориями, согласно которым психика человека – своего рода зеркало, «отражающее» мир вокруг и мир внутренний. Второе познание – с помощью логики, путем аргументов и рассуждений. Третье – познание интеллектом или разумом – познание принципов, идей, законов. Как следует из предыдущего
69
Речь идет об учении Аристотеля («Физика», 4.1–5), где место, или пространство, не есть ни форма, ни материя, ни промежуточное пространство, а «граница объемлющего тела по отношению к объемлемому». То есть место есть не пространство, а граница, своего рода неподвижный сосуд, отделимый от вещи, границей которой является. «Первым небом» называется у Аристотеля место (сфера) неподвижных звезд, окружающих землю и планеты. Это небо приводится в движение объемлющим его Божеством. Сферы остальных планет движут принадлежащие им особые духи. За пределами первого неба нет ни пространства, ни времени, ни пустоты.
70
Небо занимает место акцидентально – то есть случайным образом, не вследствие необходимости, согласно учению Аристотеля.
71
У Платона в «Тимее» (52а) под материей понимается пространство.
72
О «свернутости» всех возможностей, всей потенциальной вселенной в Боге говорится в предыдущем диалоге.
73
Возможно, здесь Бруно намекает на то, что ни одна религия или философия не давала в полной мере истину, но лишь определенное к ней приближение, «полезное» для данного времени и данного народа, приоткрывала только часть законов, которые способствовали определенному нравственному формированию и давали определенные «модели» поведения.
74
То есть неподвижную сферу звезд.
75
Под экстенсивной бесконечностью Бруно подразумевает движение звездного неба последовательно и во времени, а под интенсивной – мгновенное движение всей вселенной.
76
То есть суточное движение звездного неба, служащее основанием звездного измерения времени.
77
В диалогах «Пир на пепле» и «О Причине, Начале и Едином».
78
Об этом говорится в диалоге «О Причине, Начале и Едином». Любопытно сравнить учение Бруно с герметической традицией, согласно которой Бог, который Один и Только Единственный является неподвижным, но позволяющим двигаться всему остальному, а его «сын» Ум-Демиург является «внутренним Двигателем» вселенной. В философии Бруно движущим началом является Мировая Душа.
79
То, что описывает Бруно как первое, мгновенное движение, поразительно напоминает современный парадокс движения электрона по орбите, согласно которому электрон, с одной стороны, имеет траекторию и определенное место, а с другой является волной, т. е. как бы «размазан» по всей орбите, одновременно находится во всех возможных точках. По-видимому, такое движение имеет в виду Бруно, когда говорит, что каждое существо имеет возможность бесконечного числа форм реализации и теоретически может пребывать во всех них, хотя практически осуществляет их постепенно.
80
См. диалог «О Причине, Начале и Едином».
81
Здесь подразумевается не огонь в современном понимании, а огонь как один из элементов.
82
Аристотель называет физиками или физиологами древнегреческих материалистов, главным образом философов ионийской школы (Фалеса, Анаксимандра, Анаксимена), а также Гераклита, Анаксагора, Эмпедокла.
83
«Физика», 4.6–9, где разбирается вопрос о пустоте.
84
Эльпин приводит в свободном изложении аргументы Аристотеля («О небе», 1.5).