Философский камень
Шрифт:
Я же стоял среди трупов и оценивал обстановку. Мой императорский доспех сиял и вселял новую уверенность в выживших, в новобранцев и в ветеранов тоже. Это помогало им делать правильный выбор даже лучше, чем заград отряды, но порой не хватало ни того, ни другого.
— Мой Государь, враг порвал прибрежную линию обороны. Они открыли выход к Одессе, — отчитался генерал Долгов, экзоскелет которого уже чуть ли не разваливался. — Нужно что-то предпринять.
— Лишних сил у нас нет, — ответил я, глядя на всё поле боя в целом. — Им придётся справиться самим.
— Но… если у них не получится,
В этот же момент из-за туч немецкие воздушные силы сделали дружный залп. Со стороны это напоминало линию огня, столь много вспышек было. И снаряды полетели прямо к нам, угрожая разбить сразу всю дивизию и возможно забрать нескольких генералов, вымотанных безостановочным сражениями.
Но я не давал никому возможности отдохнуть и продолжал вести их вперёд, вгрызаясь в оборону врага всё глубже. Главные силы противника же отступали. Кайзер тоже не появлялся, он ждал пока я вымотаюсь. Впрочем, у столь безумного натиска имелась и другая причина.
Задрожала земля, тысячи разломов появлялись прямо среди поля сражения и бездну земли падала разбитая техника, увлекая за собой и изуродованные тела солдат. В ход шло уже всё оружие, никто не думал о гуманности и огонь артиллерии порой убивал больше своих чем врагов, лишь бы превратить очередную линию обороны в пыль. Бесконечное безумие охватило всех, будто бы в один момент людям стало тесно на такой огромной планете.
Ещё до того как до нас долетел первый снаряд, генерал Данилов создал стену из земли, укрыв всех нас от очередного залпа врага. Это вымотало его ещё сильнее и по законам военного ремесла его следовало отправить в тыл для отдыха. Но был один очень неприятный нюанс, который объединял каждого офицера, сражавшегося со мной с момента начала нашей атаки и до сегодняшнего дня.
— Нужно отступать, Государь. Без вас фланги не выстоят, — снова повторил Долгов, который по-настоящему боялся, хоть и не был трусом.
Он боялся не вернуться к своей семье и боялся за будущее своих родных. Этот страх делал его слабым и крайне опасным для государства. Как и всех других генералов вокруг меня. Когда Государь объявил о своём недуге, то все они были уличены в заговоре. Они не смогли договориться, но сам факт того, что генералы собрались и обсуждали какие-то личные действия в тайне от остальных… их верность была поставлена под сомнения и им не было больше места у власти.
Часть убила тайная канцелярия, ещё некоторых мы расстреляли, остальные пошли в бой вместе со мной. Никто из них уже не выживет, они все умрут в первых рядах. Таков был план нашего Государя, который решил проверить лояльность и сказал правду. Очень мудрый ход, который позволил очистить верхушку от гнили.
— В этом и есть ваша главная проблема, генерал Долгов. Вы никогда не верили в своих союзников, — ответил я, после чего взмахнул мечом и разрывая землю плющ вырвался на поверхность, разрастаясь во все стороны и начиная поглощать магическую энергию уже прямо из воздуха.
Загадочное растение неизвестного происхождение становилось моими новыми лёгкими. Правда из-за скорости поглощения большинство магов вокруг ощущало дефицит магической энергии. Впрочем, это касалось не только союзников, но и врагов. Да и обычная пехота как оказалось куда лучше переносит дефицит этой энергии, хоть и тоже, как любое живое существо, обладало ментальным телом.
Однако несмотря на свои слова для Долгова, я всё переместил большую часть сознания к морю. Как минимум для того, чтобы отдать крайне важный приказ. Одно усилие воли и заранее подготовленное тело стало моим вместилищем. Быстро сгорали энергоканалы, а кожа почти сразу стала слезать, обнажая плоть. Слишком велика была моя мощь и слишком слаб сосуд.
Первый вздох оказался болезненным, ведь ледяной воздух разрезал лёгкие. Ноги также уже замёрзли, поэтому перестали функционировать первыми. Времени у меня было мало, поэтому я стремительно начал покрывать территорию своей аурой.
— Выдвигаемся, — произнёс я, хотя ещё до конца разведку не провёл.
Однако и времени больше не было. Поэтому Изабелла Баторе без лишних слов кивнула, а её офицеры разошлись разносить приказ. Сама же Изабелла закинула моё тело в автомобиль и поехала к берегу. Чёрное Море сегодня было особенно холодно, а ветер её вызывал дрожь даже самых закалённых солдат. Но если все до этого переживали о враге и холоде, то теперь, глядя в небо, они начинали бояться уже другого.
Газовые облака устремились по берегу в сторону врага. Ужасное и беспощадное оружие от которого не будет спасения, а каждый поражённый им может рассчитывать лишь на мучительную смерть. И все помнили, чем закончилось применение этой гадости в прошлый раз. На этом участке фронта маги воздуха врага оказались сильнее.
И вот снова газ начал возвращаться. Во всю затрудились наши маги, многие умирали из-за напряжения на месте, но общими усилиями удалось сдвинуть плотный газ в сторону моря, на казалось бы нейтральную территорию. Врага это тоже устроило, ведь он ещё не понимал, что мы затеяли.
— Приехали. Всё в силе? — спросила Изабелла, пока прямо у берега расстрельные команды выносили приговоры военным преступникам.
— Да, работайте, — кивнул я и тело моё окончательно распалось.
Изабелла в свою очередь нахмурилась. Не из-за страха смерти или страха за своих людей, нет. В её армии были только штрафники, которых она карала всеми доступными методами. Групповые наказания, казни, порой пытки, ну и конечное же атаки в первых рядах — всё это было нормой. Жалости же Изабелла не испытывала, ведь после экспериментов в немецких лабораториях у неё внутри осталась лишь ненависть. Других чувств не было.
Поэтому как только глава рода Морозовых начал создавать ледяную дорогу, то её штрафники пошли первыми проверять прочность льда. Было холодно, страшно, а затем был получен приказ:
— Надеть противогазы! — рявкнула Изабелла.
Враг силён и умён, но он ещё не представлял против кого сражается. Эти западные европейцы жили совсем в другом мире и мыслили иными категориями. Им не дано было понять русских, которые привыкли умирать, но делать. Газ скроет переброску пехоты по морю, а затем он же станет подспорьем в неожиданной атаке. Неважно сколько умрёт, это штрафники, их жизнь не стоила ничего.