Фимбулвинтер. Пленники бирюзы

Комм легонько ужалил в запястье. Поторапливал, стервец! Лой покосился на него, пробубнил под нос: «Да знаю я, знаю». До начала сессии оставалось ровно двадцать минут. И означало это, что он, Лой Карев, опаздывает. В который раз! И Вердана будет укоризненно смотреть на него, кривить тонкие губы, отчитывать: «Лой, ты же мне обещал. Ты же клялся! Я доверила тебе маджента-колор, а ты всех нас подвёл. Сколько можно?!» Да, подвёл.

Комм снова ужалил. Лой в сердцах рыкнул на него. Да, веская причина для опоздания у него есть. Но Вердана, а тем более запрограммированный ею собственноручно коммуникатор, считаться с такой причиной не будут.

– Сушить! – скомандовал он.

Душевое облако исчезло, в кожу ударили тугие струи сухого горячего воздуха. Не дожидаясь, пока капельки влаги испарятся, Лой открыл дверь, выскочил из ванной комнаты. Надевать пижаму не стал – некогда! – сразу метнулся в столовую. Хотя… какая столовая, на завтрак времени не осталось. Сейчас этот дурацкий комм опять торопить начнёт!

– Кофе! – крикнул он в услужливую пустоту квартиры, и как только источающая аромат чашечка материализовалась над обеденным столом, схватил её, отхлебнул… – Ах ты ж!

Забыл предупредить, чтобы остудили! Хватая обожжённым ртом воздух, Лой швырнул чашку на пол и ринулся в гардеробную.

Клоуз-модельер, будто чувствуя настроение хозяина, поспешно распахнул дверцу. Лой заскочил внутрь, уставился на сенсор-панель в полстены. Нет, наряжаться он не станет, это искушение сумеет перебороть! Закажет стандарт серо-голубой с ультрамариновыми стразами, и пусть девицы с пинк-саунда хихикают за спиной хоть всю сессию. Какое ему до них дело!

Паучки спрыгнули с потолка, едва палец коснулся сенсора на панели. Сноровисто засуетились, принялись ткать гольфы, рейтузы, жилет.

– Быстрее, ребята, быстрее! – прикрикнул Лой.

Разумеется, паучки не поняли, натаскивать модельера на голосовые команды – это уж слишком. Но эмоциональный фон, видимо, ощутили, забегали проворнее. Спустя пять минут костюм был готов. Лой оглядел себя в зеркале, хмыкнул и вышел из шкафа.

Пока он одевался, робоуборщики подчистили осколки и кофейную лужу. Молодцы, не ленятся сегодня. Хоть что-то хорошее за всё утро! Лой улыбнулся, и тут комм цапнул за запястье. На сей раз от души! Последнее предупреждение: до начала сессии – десять минут. Все уже наверняка собрались, настраивают инструменты, а он до сих пор не вышел из квартиры.

– Да иду я, иду! – рявкнул Лой и поспешил в коридор.

Дверь лифта распалась бисеринками, открывая залитое белым светом нутро кабины. Всё же у «заботливости» Верданы было одно преимущество – адрес вводить не надо. Запрограммированный надлежащим образом комм не пустит хозяина никуда, кроме пункта назначения. Даже отклониться от маршрута не позволит. А он и не собирается отклоняться. Дорога от квартиры до Коллизиума занимала со всеми перекоммутациями три минуты. Значит, в этот раз он не опоздает!

Лой шагнул в кабину. Дверь за спиной тут же вернула себе непробиваемую прочность, свет замерцал и погас, обрушивая на пассажира непроглядную темень. На миг к горлу подкатила тошнота невесомости, – когда техники справятся с этой напастью?! – и внезапно Лой услышал… Спрашивается, что можно услышать в транспорт-кабине? Тем не менее он вполне отчётливо различил мелодию. Кто-то насвистывал незамысловатый мотивчик, в который вклинивался то ли хрип, то ли шёпот. Трам-парам-хро-о-оно-пам… «Зачем там хроно?» – поймал себя Лой на бессмысленном вопросе. Впрочем, о чём только не начнёшь думать, лишь бы отвлечься от эффекта невесомости.

В следующую секунду темнота и тошнота отпустили. Вспыхнувший свет был не ярко-белым, как всегда во время поездки, а обычным, домашним, чуть приглушённым, приятным для глаза. Но мало ли из-за чего? Лой стоял и терпеливо ждал продолжения путешествия – это только первый узел, их в маршруте пять.

Однако время шло, а ничего не происходило, перекоммутация затягивалась. Что за напасть? Он взглянул на экран комма и, к своему удивлению, обнаружил, что тот пуст. Помедлил, коснулся пальцем табло ввода адреса…

– Не старайтесь, бесполезно, – сообщили из-за спины.

Лой обернулся. В маленьком овальном помещении транспорт-площадки толпились ещё пять человек: поблёскивающий голым черепом атлет в праздничном белом трико, две женщины – блондинка в длинной полупрозрачной тунике, подвязанной серебристым кушаком, такая тонкая и хрупкая, что и сама казалась полупрозрачной, пухленькая шатенка в пижаме из пурпурного шёлка, и двое мальчишек лет десяти-одиннадцати, один курносый и белобрысый, второй – смуглый и чернявый.

– Вот теперь все в сборе, – произнёс атлет. – Полный комплект.

– Что значит «полный комплект»?! – взвизгнула шатенка.

– Посадочная площадка сафари-парка «Изумрудная Долина» вмещает шесть человек. Нас шестеро, следовательно, в этом месте кабина лифта на выход работать больше не будет, пока кто-то не покинет помещение. А на вход она и так не работает.

– Какой сафари-парк? – не поняла шатенка.

И Лой не понял. И остальные присутствующие, пожалуй, тоже.

– Этот самый, куда нас «привезло».

Атлет обернулся и широким жестом указал на противоположную стену комнатки. Там, над дверью, ярко светилось приветствие: «Добро пожаловать в сафари-парк «Изумрудная Долина»!» И чуть ниже, маленькими буквами: «Вход только в сопровождении проводника».

– Но я не в сафари-парк ехала, – брови блондинки приподнялись, и Лою её лицо вдруг показалось знакомым, да и ипо [1] зелёно-холодный… – Я вообще о нём никогда не слышала.

– Боюсь, никто из нас не планировал это развлечение. Какой-то сбой в работе транспортной системы, по-видимому. Но раз мы оказались коллегами по несчастью, предлагаю познакомиться. Я – Марк Сейвер.