Фимбулвинтер. Пленники бирюзы
Шрифт:
Потому овраг открылся перед ним неожиданно. Поднял голову, – а он вот, в пяти шагах. Пройти вдоль кромки, спуститься по едва заметной тропинке к «их дереву»…
В следующую секунду Мавин забыл, куда он идёт и зачем. Потому что увидел такое!.. Он не мог подобрать правильные слова, чтобы назвать ЭТО. И уж тем более не мог понять, для чего оно предназначено.
На дне оврага лежал огромный золотой кристалл. Солнце, отражаясь в его гранях, слепило глаза. Он сам словно кусочек солнца, непонятно как упавший на землю. Он был совершенно неуместен
Мавин моргнул. Откуда взялась эта… штука? Вчера её здесь не было, в этом он уверен. И три дня назад не было, и вообще – никогда! Кто и зачем притащил её? И как?!
Он осторожно опустил тело Лена на траву. Помедлил, вслушиваясь и всматриваясь в высокие густые кусты, поднимающиеся по противоположному склону. Никого. Он начал спускаться. Здесь было слишком круто, стоило пройти дальше, к их тропинке, а затем вернуться назад по дну оврага. Но когда он подумал об этом, было уже поздно – грунт под босыми пятками сдвинулся, Мавин охнул, взмахнул руками и, упав на задницу, съехал прямо в гущу стелющихся по земле колючек.
Он закусил губу, чтоб не заорать от боли, но шума всё равно получилось достаточно. Ноги и ягодицы горели огнём, кровь сочилась из длинных царапин, пот и слёзы текли по щекам. Поскуливая, он стал выбираться из шипастой западни. О том, чтобы подняться по склону, нечего было и мечтать, а внизу, сразу за поляной колючек, лежал золотой кристалл. Такой прекрасный и… страшный.
Вздрагивая при каждом шаге, Мавин подобрался к таинственному предмету. Вблизи тот уже не казался кусочком солнца, просто вырезанная из золотистого металла призма. Идеально гладкие грани, идеально ровные рёбра. Мавин набрался смелости, протянул руку, чтобы коснуться. И замер. Рядом с ним стояло чудовище. То самое, что убило Лена.
Мавин обмочился и не почувствовал этого. Сердце упало в пятки да там и осталось. И дыхание оборвалось.
– Н… не надо… – заикаясь, прошептал он.
Чудовище смерило Мавина взглядом с головы до ног. Приоткрыло пасть, демонстрируя длинные, молочно-белые клыки. И вдруг вполне внятно произнесло:
– Мозгляк!
Мавин икнул. А в следующее мгновение чудовище подалось вперёд, пасть распахнулась… И опять сомкнулась, только голова Мавина теперь была у неё внутри. Гигантские зубы звонко клацнули, откусывая её.
Мавин и сам не помнил, откуда узнал, что отделённая от тела голова живёт некоторое время. Информация оказалась правдивой, во всяком случае, его голова успела увидеть, как туша чудовища внезапно превратилась в облако пыли. По щекам секанули мелкие камешки, пыль ударила в нос, забила рот, глаза, уши. Мавин запоздало зажмурился, чихнул…
– Живой?
Странно, откушенная голова по-прежнему сидела на плечах, а не катилась на дно оврага. И продолжала слышать.
– Живой. Ты вовремя деструктор врубил.
– Вот чудик, стоит и ждёт, пока его проглотят. Точно кролик перед удавом.
– А они и есть кролики травоядные.
Мавин решился открыть глаза. И тут же снова закрыл. Вокруг золотого кристалла стояли чудовища. Поменьше, чем прежнее, но всё равно большие, чёрно-зеркальные, с уродливыми круглыми головами без лиц.
А потом в мозгу что-то щёлкнуло, и он понял, кто это, хоть и не видел их прежде. Спасатели! Схватился за голову – на месте! Шея – целая! Мавин открыл глаза.
– Что, кролик, очухался?
Один из спасателей убрал щиток гермошлема с лица, и Мавин убедился: перед ним человек.
Виртал не разорвал Эсдар, не ударил вновь об дерево. Он её уронил. Вернее, распался, и она грохнулась наземь с высоты. Но ослабленному обильной кровопотерей телу этого оказалось достаточно. Имплантат-предохранитель отключил сознание.
– Открывай глаза, девочка, хватит симулировать, – чьи-то грубоватые пальцы похлопали по щеке.
Эсдар с трудом разлепила веки.
– Й… а н… не сс… им… ли… – выдавила из себя.
Хёд улыбнулся. Он сидел перед ней на корточках, придерживая за плечи.
– Разве? А экспресс-диагност сообщает, что все основные функции организма в норме… будут часа через три-четыре. Экспресс-диагност не ошибается.
– Не ош… шибается.
Эсдар тоже попробовала улыбнуться. Наноимплантаты, усиленные введёнными стимуляторами, шебуршали вовсю. Ощущение не из приятных, но силы возвращались с каждой секундой, дыра на обнажённой груди затягивалась плёночкой.
– Где он?.. Виртал?
– Нету! Пшик – и нету. Мы засекли его хозяина и блокировали управляющий сигнал. А ты молодец, успела вовремя, увела его. Всего двадцать шесть трупов, а могло быть – пятьсот двадцать шесть.
– Это вы успели вовремя… Он бы меня разорвал…
– Не успели, – качнул головой Хёд. – Самую малость, но не успели. Один мальчишка из здешних, травоядных, наткнулся на «саркофаг», и Дикий Охотник запаниковал от неожиданности, отозвал виртала.
– Дикий Охотник? – Эсдар подумала, что ослышалась.
– А, да, ты ведь не в курсе. Хозяин виртала – Док Лейбич, больше известный как Дикий Охотник.
Эсдар показалось, что наноимплантаты в её теле отказали, все разом. Экспресс-диагност жалобно пискнул и высветил несколько красных огоньков. Хёд нахмурился:
– Что случилось? Тебе хуже?
– Этот Лейбич… он разве жив? Я думала… Он ведь маньяк, убийца!
– И что? Разве это смертельное заболевание? Да, он лишал людей жизни, сознательно причинял им страдания. Но он поступал в соответствии со своей природой. Каждый человек волен выбирать способ самореализации. Избранный Лейбичем был несовместим с желаниями других людей, поэтому его отправили на планету Зеркальных Башен. Планета триста лет как закрыта для посещений, так что случайных прохожих там не бывает. Пожизненная изоляция и восьмидесятипроцентная деградация физической оболочки – и пусть играет в вершителя судеб, убивает таких же психов, как сам. Самореализуется.