Финал
Шрифт:
– Возможно, в твоих глазах так всё и выглядит, - бормочет она.
Я брыкаюсь ногами, пытаясь освободиться от пут.
– Бесполезно, - говорит Роза, - вспоминать прошлое. Что сделано, то сделано, что дано, то и получено. И перестань сопротивляться, Лилли. Это тоже бесполезно.
Я стискиваю зубы и смотрю на нее, отвращение наполняет меня.
– Видишь ли, Лилли, - говорит Роза, подходя ко мне и останавливаясь на расстоянии вытянутой руки. Она поправляет шляпу.
– Я была там до тебя. Я была там до того, как Джереми стал Стоунхартом. Я была там с самого начала.
– Ты больна, - говорю я.
– Раньше я думала, что Джереми был хуже всех. Но все это время это была ты!
– У меня есть свои недостатки, - признается она.
– Но я всегда помнила о них. И, несмотря на то, что ты думаешь, я всегда заботилась о Джереми. Всегда. Даже после того, как ты появилась и стала его маленькой шлюшкой!
Вспышка гнева в ее обвинениях поражает меня. А потом приходит осознание.
– Ты любишь его, - выдыхаю я.
Роза подходит ближе и гладит меня по щеке.
– Любила, милая, - говорит она мне.
– Я любила его. Я никогда не была в него влюблена!
– Нет?
– бросаю я вызов.
– Я думаю, что это ложь. Я думаю, ты влюблена в него и всегда была влюблена. Ты никогда не переставала любить его! И...о Боже мой! Так много из того, как ты действовала по отношению ко мне, имеет смысл. Когда ты увидела, что ошейник снят, ты запаниковала. Когда ты называла его мистером Стоунхартом, даже рядом со мной, ты старалась казаться отстраненной. Я представляла для тебя опасность. Разве не так?
Я резко поворачиваюсь в кресле, чтобы посмотреть ей в лицо.
– Разве не так, Роза? Ответь мне!
Она широко открывает глаза. Затем её губы изгибаются в улыбке, и она смеется.
– Шлюха представляла для меня опасность?
– спрашивает она.
– Нет. Никогда! И я не слепая к тому, что я постарела. Я уже слишком стара для него.
Нет такой мести, как у бывшей любовницы, - говорю я себе.
– В любом случае, - подмигивает она.
– В моей жизни появился новый мужчина. Правильный мужчина. Мужчина, у которого я была первой. Он восстал из пепла и вернулся ко мне. Если и есть что-то, чего я не могу простить Джереми, так это то, что он лгал мне о смерти своего отца и держал его подальше от меня все это время. Кроме того, Лилли, на твоем месте я бы так не волновалась. Я бы больше беспокоилась о следующей атаке образов, которые оставляют шрамы в твоем сознании. Подумай о том, что я сказала о якоре. Может быть ты сможешь найти его.
Она снимает шляпу, надевает ее мне на глаза и уходит.
Я вращаю колеса и работаю руками, пытаясь подкатиться к зданию.
Мне тяжело. Мои мышцы истощены, а инвалидные коляски не приспособлены для передвижения по траве и грязи. Через каждые несколько ярдов мне приходится останавливаться и переводить дыхание. Я поправляю шляпу. По крайней мере, это убережет меня от солнца. Якорь. Якорь, якорь, якорь. Что-то, что существует только в реальности, за что я могу ухватиться, когда придут образы. Но что? И, кроме того, как я могу быть уверена в его эффекте? Откуда мне знать, что я делаю всё неправильно? Почему мой разум должен давать мне это единственное преимущество, когда он находится во власти химических веществ, разрушающих его?
Порыв ветра подхватывает и сдувает с меня шляпу.
– Проклятье, - ругаюсь я и переворачиваюсь, чтобы поднять её с земли.
Я наклоняюсь, чтобы поднять её. Инстинктивно я провожу рукой по волосам, чтобы убрать их. Когда мои пальцы не находят ничего, кроме этой короткой колючей щетины, я почти поддаюсь безнадежному срыву. Подождите. Я замираю. Мои волосы. Когда я думала, что нахожусь на острове с Джереми, плавающим в озере, у меня были волосы, богатые, пышные и красивые...а теперь? Я провожу руками по голове. Теперь там ничего нет? Может, дело в этом? Может быть, это тот якорь, который мне нужен?
В конце концов, я нахожу мощеную дорожку, ведущую через двор. Вращать колеса становится проще. Я не сразу еду в поместье. Вместо этого я еду на вершину холма. Мне нужна точка обзора, с которой я смогу осмотреться. Мы окружены морем. Хью не лгал. Это определенно остров. Я вижу только два способа добраться и выбраться отсюда: по воздуху или по морю. Вдалеке на посадочной площадке стоит вертолет. Я не вижу никаких лодок. Значит по воздуху.
Я смотрю себе на ноги. Лучше бы у меня не было этих чертовых пластиковых ремней, привязывающих меня к креслу. Почему мне нельзя ходить?
Я же не могу сбежать. Но, опять же, моя судьба не в моих руках. Я поворачиваю к поместью и начинаю свой долгий, медленный спуск к нему.
На другой стороне здания находится огромный балкон. Я слышу разговор, доносящийся сверху. Я поворачиваю за угол и вижу Хью, Розу, Эстебана и его охранников. Роза замечает меня первой. Она подходит к перилам и машет мне рукой.
– Привет, дорогая, - зовет она.
– Я бы хотела, чтобы ты присоединилась к нам, но...
Она бросает взгляд на лестницу, ведущую от меня к ней.
– Боюсь, что это место не было спроектировано для инвалидов.
Хью и Эстебан подходят к ней и смеются. Трое охранников беседуют между собой в другом углу. Мои щеки горят. Я никогда в жизни не чувствовал себя такой беспомощной, жалкой или отчаявшейся. Эстебан смотрит на часы.
– О!
– говорит он.
– Похоже, у тебя осталось несколько часов ясного сознания. Наверное мы должны использовать это время с пользой.
– Отличная идея, мой мальчик, - говорит Хью, хлопая Эстебана по плечу.
– Что ты предлагаешь?
– Я думаю..., - Эстебан постукивает себя по губам.
– ...что нужно сделать еще одну видеозапись.
Он отворачивается и рявкает на охранников.
– Омар, Серхио. Поднимите ее!
Громила и лидер спускаются по ступенькам. Я думала они собираются нести меня в инвалидном кресле вверх по лестнице. Я застигнута врасплох, когда лидер опускается на колени и разрезает на мне ремни. Потом громила берет меня за локоть и поднимает. Я шатаюсь, теряю равновесие, голова немного кружится.