Финикийский корабль
Шрифт:
— Как, ты опять здесь? — крикнул он и бросил в меня комком глины.
«Кажется, дело кончено», — подумал я и медленно побрел по улице. Мне казалось, что мои ноги так тяжелы, точно к ним привязаны камни. Я спустился к морю. Оно было неспокойно. Большие волны подымались, с грохотом падали и разбивались у моих ног.
Волны оставляли на гладком мокром песке мелкие ракушки, мертвых рыбок с колючками на боку, черные набухшие обломки дерева — может быть, щепки разбитых кораблей.
Я давно не был на морском
Ветер обдувал мне лицо и трепал волосы. Я оглянулся — лодок не было.
Вероятно, все рыбаки ушли в море на рыбную ловлю.
Под береговым обрывом несколько человек стучали топорами и возились около остова корабля. Я направился туда. Этот корабль имел вид павшего верблюда, которого обглодали шакалы. Голые ребра торчали с обеих сторон.
Они были прикреплены к бревну, лежавшему на земле. Один конец бревна загибался кверху. Я подошел ближе. Как это мастера изогнули такое толстое бревно?
Рабочие обшивали досками ребра корабля; они сверлом буравили дырки и затем загоняли в них большие деревянные гвозди.
Постройкой распоряжался человек, с виду моряк, который мне сразу понравился. Он был сильный, крепкий, загорелый. Его кудрявая голова была перевязана ремнем. Темная шерстяная рубашка подпоясана широким кожаным поясом, на котором висел большой нож в деревянных ножнах. Лицо было веселое, со смелым взглядом, и я подумал: «Хорошо бы и мне быть таким смелым моряком!»
— Куда гребешь? — спросил он меня.
— Смотрю и думаю, как вы согнули такое большое бревно, — ответил я.
— Нос корабля должен быть очень крепок. Мы отыскиваем в Ливанских горах такое дерево, у которого очень толстый изогнутый корень, очищаем ствол от ветвей, а корень сохраняем. Видишь, ствол кедра лежит внизу как основа — киль корабля, а корень подымается кверху.
Около меня послышалось знакомое сопение. Старик Софэр подошел к нам; он слушал объяснения моряка.
— Ты ли хозяин этого корабля?
— Я вместе с товарищами только строю корабль, — ответил моряк, — а хозяин живет в Сидоне. Это богатый купец, он ведет большую торговлю.
Повсюду у него склады товаров и множество кораблей. Они плавают по всему свету. Макар заказал мне построить корабль побольше и покрепче обыкновенного. Этот корабль будет плавать в самых далеких морях, у сердитого океана, где начинается вечная ночь.
— Могу ли я поехать на этом корабле?
— Хозяин Макар деньги любит, и если ты заплатишь, то можешь ехать хоть до конца света.
— Ладно, — сказал старик. — Съезжу в Сидон, поговорю с купцом Макаром. Спасибо за то, что рассказал!
— Плыви дальше с попутным ветром! — ответил моряк.
Старик, держа меня за плечо, бормотал:
— Славный будет корабль! На нем смело можно доехать до Счастливых островов.
Я нехотя побрел домой. Как рассказать матери, что Абибаал прогнал меня? Ей ведь так нелегко было упросить его, чтобы он взял меня в ученье.
— Элисар, почему ты вернулся так рано? — спросила мать, едва мы ступили на порог.
Я остановился, не решаясь сказать.
— Ну, говори же! Что-нибудь плохое?
— Меня Абибаал выгнал вон и бросил вдогонку кусок глины.
— Что же ты наделал? — всплеснула она руками. — Вероятно, ты разбил кувшин или нагрубил хозяину? Ну не плачь, стыдно мальчику плакать!..
Почтенный путник, входи с миром. Очаг согреет тебя.
4. Я ПОМОГАЮ СТАРИКУ
Узнав о моем горе, старик сильно взволновался:
— Как же так: ты учился ремеслу, старательно работал — и вдруг хозяин без всякой причины тебя прогоняет? Здесь несправедливость и человеческая злоба.
Мать сказала:
— Может быть, еще все уладится. Я сама схожу к горшечнику, обниму его ноги, и тогда он пожалеет бедную женщину, потерявшую кормильца дома.
— Нет! — воскликнул старик. — Этот горшечник мне не нравится: у него вид откормленного индюка. Может быть, твой мальчик сумеет заняться другим делом, которое будет не хуже, чем ремесло горшечника.
— Но только чтобы он не сделался моряком, — сказала мать и ушла в угол; она молча плакала.
Старик позвал меня к себе:
— Подойди сюда, сядь передо мной; слушай и отвечай на мои вопросы.
Он опустился на скамеечку, а я, подобрав под себя ноги, сидел против него на камышовой циновке.
— Знаешь ли ты, где можно найти хорошую, чистую глину без примеси песка?
— Еще бы не знать! Ее много там, близ дороги к Ливанским горам.
— Отлично! Мог бы ты наделать глиняных плиток величиной с мою ладонь?
— Он показал сморщенную кисть, покрытую волосами, и растопырил пальцы. — Только плитки надо делать ровными, одинаковыми и чистыми.
— Чтобы они были одинаковы, я сперва сделаю деревянную дощечку такой величины, как тебе нужно, а потом уже буду по этой дощечке обрезать ровные глиняные плитки.
— Ты хорошо смекнул. Если ты мне будешь изготовлять такие плитки, я тебе буду за них платить столько же, сколько хотел платить горшечнику.
Завтра же ты возьмешься за дело.
Я подумал: «Зачем Софэру нужны эти плитки? Не хочет ли он их обратить в золото, как, говорят, умеют это делать хохомы? [2] »
2
Хохом — ученый, мудрец.