Финикс. Трасса смерти
Шрифт:
В этот момент Бобби схватил меня за горло, и мне пришлось на минуту прервать свою речь, чтобы нанести ему резкий удар локтем в грудь. Он, задыхаясь, отлетел к стене.
— Последний порт приписки — Панама-Сити-Панама. Корабль прибывает в доки военно-морской базы США в Сан-Диего примерно через двадцать минут.
У меня за спиной Меррилл кричал:
— Прекрати это, черт побери!
Но два репортера уже выбегали из комнаты. Обычно в таких случаях они оставались на выпивку и омаров, но сообщение о том, что судно прибывает через двадцать минут, заставило их поторопиться. Телевизионщики отчаянно работали своими камерами — они снимали Бобби,
Остаток дня и весь вечер я посвятил просмотру газет и телевизионных новостей… Меня совсем не удивило, что в новостях почти не было упоминаний о пресс-конференции. Видно, решили, что просто какой-то наркоман устроил скандал, чтобы попасть на экран телевизора и стать на минуту знаменитым. Может быть, если бы они нашли что-нибудь на борту «Александра Гамильтона», это помогло бы делу. Если они там вообще искали. Никогда не стреляй наобум, говорила моя мама. Если стреляешь, то стреляй наверняка.
В последний день этой черной недели поступили кое-какие сообщения. Билл Платти звонил от «Фалкон моторе», сказал, что не знает, что я хочу доказать, но лично он и «Фалкон моторе» не желают иметь со мной никаких дел. Позвонил и некто, не пожелавший назваться, заявивший, что он из отдела борьбы с наркотиками и что я будто бы провалил какую-то их чрезвычайно важную операцию. Какого, дескать, черта я вмешиваюсь в правительственное расследование. Такова сущность морали. Если вы оказались свидетелем преступления, сообщите властям, и пусть они этим занимаются, это их работа. Так, в один прекрасный день Норьега оказывается дружественным дельцом от наркобизнеса, закадычным приятелем Буша и ЦРУ. А на следующий день они могут сровнять город Панама-Сити с землей, чтобы только поймать его.
В общем эта неделя оказалась неделей тревог и волнений, которые в конечном счете ни к чему не привели.
Когда солнце стало клониться к закату, я отправился к моей земле и взобрался на самый высокий холм, какой смог найти.
Вопреки обещанию Бобби, что я не проживу и суток, я могу теперь заявить вам, что, когда вы стоите на верхушке холма в часы перед рассветом и смотрите на звезды, вы можете не только наблюдать, как они движутся по небосводу, но и заметить, как они исчезают. А на их место поднимается солнце и озаряет огнем все небо.
Глава 33
Ничто так хорошо не прочищает мозги, как душ. Он иголочками покалывает кожу головы, промывая мозговые извилины. Если нельзя преодолеть обстоятельства, то черт с ними.
Распахни занавески и помаши рукой на прощанье женам деловых людей, которые прогуливаются на лужайке в своих бикини. Может быть, кто-то из них улыбнется в ответ мужчине, который машет им белым махровым полотенцем. Пусть солнце Аризоны палит сквозь стеклянную дверь балкона, пусть накаляется ковер — не страшно, кондиционер управится с этим. Энергетическая сеть страны не пострадает оттого, что Эверс установит регулятор кондиционера на полную мощность. Никто не придает этому значения, а мне-то чего беспокоиться?
Я собирался сделать единственное хорошее дело с тех пор, как приехал сюда, — прогуляться. «Негативное намерение» — как сказали бы социологи. «Если вам чего-нибудь сильно хочется, уходите прочь от этого искушения, и вы увидите, как оно само будет преследовать вас».
Мне нужна была Салли, и я хотел получить обратно свою землю; но и в том и в другом случае я решительно ничего не мог поделать. Я сяду на ближайший самолет, отправляющийся в Лондон, чтобы оказаться подальше от этого рая строительного бума. Я вернусь назад к презренным коробкам Лондона, с его грязными от дождя улицами, слякотью, пачкающей ботинки, и стайками уличных ребятишек, выпрашивающих у прохожих мелочь на пропитание. И все же это гораздо более привлекательный город, чем Финикс, — возрождающийся, подобно птице Феникс, правда не из пепла, а из песка.
Салли ругает серое небо Лондона, различия между классами, ругает его стиль жизни и предубеждения. Интересно, как она отреагирует, если я вручу ей билет до Хитроу?
Я искупался, позавтракал, снова искупался и начал упаковывать свои вещи, как вдруг в комнате раздался телефонный звонок. В это время я размышлял над тем, что я, по сути дела, никогда не владел своей землей и, следовательно, не мог ее потерять. Впрочем, пусть юрист Джудит изыскивает способы вернуть мне права на землю. Я могу заложить в ипотеку оставшуюся половину участка, чтобы выплатить ей гонорар за юридические услуги. Если же я не смогу отсудить другую половину, то мне вообще не нужно ничего. Снова зазвонил телефон.
— Привет, Форрест, — раздался голос Салли.
— Я думал, ты больше не хочешь иметь со мной дела.
— Я передумала.
— Судя по голосу, у тебя что-то не ладно. — Голос у нее был хриплый и прерывистый.
— Да, мне совсем плохо. Кажется, я умираю.
— Где ты сейчас?
— У Бобби. Он чем-то опоил меня.
— Он там?
— Где-то здесь. Я, кажется, была без сознания.
— Я приеду через десять минут.
— Будь осторожен, Форрест. Он тут все говорил о тебе, что ты его заложил. Думаю, он будет не очень рад тебе.
Дом, в котором жил Бобби, был расположен на склоне Верблюжьей горы. Если бы я гнал машину как безумный, проскакивал на красный и ехал по улицам на предельной скорости, я мог бы сэкономить целую минуту, а может быть, даже и две. Но в центре города было много полицейских машин, которые увязались бы за мной. Копы любят патрулировать богатые кварталы. Там обычно ничего не происходит, зато можно сорвать хорошие штрафы. Так что появление несущегося со скоростью девяносто миль старого «бьюика» возле торгового центра «Билтмор-Плаза» внесло бы немалый элемент развлечения в скучные будни полицейских. Конечно, может быть, было бы даже неплохо привести за собой к дому Бобби целый полицейский эскорт, но я сильно сомневался в том, что меня не заберут раньше. Уж коли ты с самого начала испортил отношения с хранителями общественного порядка, то потом нелегко убедить их в том, что ты законопослушный гражданин. Итак, я ехать на скорости семьдесят пять миль между светофорами, предел — восемьдесят пять. И только иногда доводил до девяноста. В одном месте красный свет зажегся, когда я был уже на середине перекрестка. К счастью, поблизости не было полицейского.
Я въехал на подъездную дорожку у дома Бобби, остановившись напротив наружного лифта. Выключил зажигание и выскочил из машины, прежде чем она полностью остановилась. Перескакивая через ступеньки лестницы, я вбежал в кабину лифта и нажал кнопку «вверх» раз сорок, прежде чем лифт наконец начал подниматься. В обычное время это было бы даже интересно — любоваться из стеклянной кабины подъемника прекрасной панорамой города, раскинувшегося внизу у склона Верблюжьей горы. До сих пор никогда не замечал, как мед леннотащится лифт, — и мысленно подстегивал его, чтобы он двигался быстрее.