Финита ля трагедия
Шрифт:
– Сразу видно образованного человека. Институт разогнали?
– Разогнать не разогнали, но и денег не платят, вот пришлось в уборщицы пойти.
– Так что вы там говорили про фэн-шуй?
– Эту специалистку приглашала Оксана, менеджер. Она сейчас на больничном, но телефон есть. А эта фэншуистка походила, переставила два стола, поменяла местами три кресла, повесила эти перцы, взяла большие деньги и сказала, что теперь дела в этом офисе пойдут как никогда.
– Ну и как?
– Да мне-то что, я уборщица, по мне, так и раньше неплохо было, а уж как после этих перцев, это вы
Бизнес-леди Анна Эдуардовна, услышав такие слова, поглядела на уборщицу грозно, но та и бровью не повела, а потом вообще отвернулась и дернула плечом – дескать, плевать я хотела на ваши угрозы, уж работу уборщицы я где угодно найду. Вы лучше о своей судьбе переживайте, потому как ежели в фирме неприятности, то с уборщицы-то спроса никакого, а с вас, Анна Эдуардовна за все спросится… И как бы вас стрелочником не сделали…
Надежда Николаевна отошла с уборщицей в сторону и вполголоса о чем-то поговорила. При этом она время от времени бросала озабоченные взгляды на красные перцы, привязанные к карнизу. Затем она села за стол секретарши и сделала несколько телефонных звонков. Секретарша, обиженная тем, что ее выгнали с рабочего места, попыталась подслушивать. Тем более что бизнес-леди Анна Эдуардовна намекнула, что это было бы очень желательно.
Сначала она услышала обрывок разговора со справочной службой, из которого совершенно ничего не поняла, затем услышала беседу с какой-то Викторией Юрьевной, причем Надежда говорила так тихо, что хорошо расслышать разговор могла только пиранья в круглом аквариуме. Потом эта странная женщина позвонила на мобильный телефон Антону Ивановичу Громыхалову. Для секретарши это было примерно то же самое, что позвонить непосредственно господу богу, она перепугалась и убежала в курилку. Анна Эдуардовна пристала с вопросами, но секретарша только делала страшные глаза и махала руками.
После того как Надежда с Артуром и Василием спешно покинула офис, пытались подступить с вопросами к пиранье, но та только разевала рот и глядела равнодушно. Допрос третьей степени с пристрастием уборщицы Елены Сергеевны дал примерно такой же эффект.
Виктория Юрьевна набрала номер старой подруги. Александра мгновенно взяла трубку, как будто она сидела возле телефона и ждала звонка.
– Саша, – проговорила Виктория страдальческим голосом, – приезжай ко мне!
– В чем дело? – В голосе Александры Сергеевны звучало удивление. – Что с тобой случилось?
– Мне плохо! – Виктория мучительно закашлялась. – Наверное, я замучила себя всеми этими диетами, пищевыми добавками, средствами для похудения… я так ужасно себя чувствую! А сегодня еще этот крем…
– Какой крем? Ты ешь пирожные с кремом? Но ведь я говорила тебе – это медленное самоубийство!
– Да какие пирожные! Я сегодня намазала лицо косметическим кремом… ну, тем, фирмы «Ликофарм»… после этого мне стало гораздо хуже!
– Не может быть, – уверенно ответила Александра, – это очень известная фирма… а где Вениамин?
– Он куда-то ушел… с ним что-то творится, кажется, ему тоже надоел здоровый образ жизни… он последние дни такой странный!
Голос Виктории
– Саша, я очень прошу тебя, приезжай! Мне так страшно…
– Ну что ты, не волнуйся, все будет хорошо! Возьми себя в руки!
Виктория снова закашлялась, потом перевела дыхание и проговорила:
– Ты права. Что-то я совсем распустилась… ничего, часа через два придет мой сосед, он врач, я пойду к нему.
– Ты уверена? – на этот раз в голосе Александры прозвучало беспокойство, – знаешь, пожалуй, я все-таки к тебе приеду.
Александра Сергеевна нажала кнопку звонка. За дверью раскатилась долгая заливистая трель, но никто на нее не отозвался. Она позвонила еще раз, и снова безрезультатно. Только тогда достала из кармана плоский блестящий ключ и вставила его в замочную скважину. Ключи от квартиры лучшей подруги у нее всегда имелись.
В квартире было полутемно и тихо. Однако, прислушавшись, Александра расслышала доносящийся из гостиной негромкий стон. Она пошла на этот звук и увидела в полутемной комнате на диване Викторию. Лицо подруги казалось безжизненным, но, услышав рядом с собой шаги, Виктория открыла глаза и снова едва слышно застонала.
– Ты приехала, Саша… – проговорила она голосом слабым, как шелест ветра в траве, – спасибо… мне что-то плохо…
Александра, не говоря ни слова, подошла к дивану, села рядом с подругой и вгляделась в ее лицо странным изучающим взглядом.
– Почему… почему ты так смотришь на меня? – Виктория шире открыла глаза и облизнула пересохшие губы. – Включи свет!
Александра ничего не ответила. Она сидела в полутьме и не сводила глаз с бледного лица подруги.
– Мне плохо… наверное, надо вызвать врача. Я не понимаю, что со мной… мне так тяжело дышать!
– Врача? – переспросила Александра. – Хорошо, я вызову врача.
Однако она и не подумала встать и протянуть руку к телефону.
– Саша, мне страшно! – прошептала Виктория. – Происходит что-то непонятное! Я боюсь… боюсь всех, даже тебя!
– Не надо бояться, – мягко, с чуть заметной улыбкой ответила Александра Сергеевна, – скоро все кончится.
– Ты так странно говоришь… – удивленно произнесла Виктория. – Саша, принеси мне воды.
На этот раз Александра встала и прошла в ванную комнату. Там она включила свет, огляделась и почти сразу увидела на полочке под зеркалом золотистую картонную коробочку с характерным черным трилистником. Александра взяла коробочку и вернулась в гостиную.
– Ты принесла воды? – беспокойно спросила ее Виктория. – Я очень хочу пить!
Александра Сергеевна ничего не ответила. Она снова села на диван рядом с подругой, достала из кармана тонкие резиновые перчатки и аккуратно, неторопливо надела их.
– Саша, что ты делаешь? – Виктория в ужасе наблюдала за подругой.
Но та по-прежнему ничего не отвечала. Руками в перчатках она открыла коробочку, достала из нее красивую банку с кремом, отвернула крышку, взяла немного крема на палец и нанесла на щеку Виктории. В этом движении была такая удивительная забота – так любящая мать смазывает кремом лицо маленького ребенка, прежде чем выйти с ним на зимнюю улицу.