Шрифт:
Сидя здесь на холодном камне, я держу тетрадку и пытаюсь сосредоточиться на своих мыслях. Оказывается их собралось так много, что, кажется не выстроить их в ряд. Они стоят беспорядочными когортами. Ну никак не вплести их в красивую, упругую косу. Волоски то и дело выбиваются: не прилизать их и не вплести. Это хорошо, что водопад совсем близко, его шум заставляет сосредоточиться только на том, что вот уже долгое время будоражит меня. В те редкие минуты, когда мысли уносят меня в другую, не ту реальность, которая окружает меня сейчас, капельки водопада, возвращают мысли на место. Спасибо ветру за то, что приносит их, и как всегда делает это вовремя.
Я не представилась. Прошу простить мне эту оплошность. В последнее время я стала какой-то рассеянной. Все время думаю об этой книге. Думаю, как бы ее написать, да нет, что там написать. Как бы приступить к ней, как начать, и как определить место мыслям, которых скопилось,
На чем я остановилась? Ах да, на том, что я не представилась. Меня зовут Элиза Дункан. Хотя, что вам даст моё имя? И имеет значение хоть какое-нибудь для человека имя? Вы никогда не задумывались над тем, какую силу имеет человеческое имя, данное ребёнку при рождении? Ведь кто-то из нас счастлив в жизни, кто-то нет. Имеет ли имя свою карму, и наделяет ли оно качествами родившегося человека на всю жизнь? Почему-то вспомнилось, как в Древнем Вавилоне люди считали, что их Боги создали играючи. Представляете? Да, я говорю на полном серьезе. Мол, сидели Боги играли с глиной и из остатков решили слепить человека себе на служение и на забаву. А может быть, наше имя точно так же играет с нами, лепя заведомо неудачника или счастливца? Может быть, это чья-то недобрая шутка в словесный шифр, или что-то подобное?
Историю, которую я хочу вам рассказать, пожалуйста, сохраните в тайне. Я рассказываю ее только для тех, кто сам захотел узнать. И Вы в свою очередь, не навязывайте ее никому. Эта история настолько невероятна, что в неё мало кто поверит, но кто бы что ни говорил, это было. Жители нашего города хорошо помнят то время. И, если вы подойдете к местному старику или молодой леди и спросите, помнят ли их глаза чудо, они утвердительно закивают головой, чем удивят вас не на шутку. Я не лгунья, и никогда не слыла фантазёркой. Да и давно я вышла из того возраста, чтобы придумывать всякие небылицы, чтобы привлечь к себе внимание. Каждое слово, написанное мной – правда. Вот за запятые и прочие знаки препинания, ручаться не могу.
Всю жизнь я проработала на ткацкой фабрике нашего небольшого городка. Растила дочь и была верной женой. Образцовая семья, тихий городок, чистый воздух и приятные люди. И вдруг непостижимая история, в которую невозможно поверить.
Всё тянется с детства Лизи, так зовут мою дочь. Наши имена похожи. Мы любили, когда ребятишки резвились во дворе. Знаете, это так здорово, когда субботние вечера заполняют звонкие голоса малышни, а игрушки летают из одной стороны забора в другую. Особенно мне нравилась Фива – лучшая подруга Лизи, которая с ранних лет обращала на себя внимание. Все родители хотели, что Фива была лучшей подругой их детей. С ума сойти, они специально приезжали в дом Фивы с подарками для девочки, чтобы умаслить её отца. Но заставить Фиву делать что-то, что ей не по душе, было невозможно. Она всегда была такой: упрямая, свободолюбивая, взрослая и не по годам развитая. Выбрала она еще тогда, в далёком детстве именно мою Лизи и не отпускала от себя ни на минуту. Вместе ходили в школу, вместе оставались после занятий, вместе сдавали экзамены в колледж, вместе… Впрочем, не буду забегать вперёд.
Первый раз я прочитала дневник Лизи, когда ей было двенадцать лет. Именно по заметкам её детского дневника я составлю для вас подробный портрет загадочной девочки со странным именем Фива. Следующий раз, когда я рылась в вещах дочери, было ровно пять лет спустя. То, что я прочла, пролило свет на события, потрясшие и меня и весь городок. Дневник Лизи был, как и первый (детский) очень подробный.
Несмотря на то, что я всю жизнь проработала ткачихой, я всегда любила читать, и даже писала стихи в юности. Потом, когда появился Рикки, будущий папа Лизи, я забыла о том, что когда-то интересовалась поэзией. Жизнь сама диктует правила, ты лишь плывёшь по течению, не особо сопротивляясь. А ведь я училась «на отлично» и в школе и в колледже, была лучшей ученицей в классе. После школы мечтала стать журналисткой, но моим мечтам не суждено было сбиться. И вот сейчас, сидя с ручкой в руках, я чувствую себя «писателем на скорую руку». Только, пожалуйста, не смейтесь. В жизни я человек очень скромный и выражать свои мысли вслух не умею красиво. Зато наша Лизи «золотая серединка», как мы ее в шутку называли с мистером Дункан: она в меру скромна, в меру воспитана, прекрасно владеет языком, нежна, но и постоять за себя может. А вот ее подруга всегда была необузданной. В Фиве казалось меры не было ни в чём, ни в хорошем ни в загадочном. Я плохо ее понимала, с детства она казалась мне странной, непохожей на остальных детей. Она была не от мира сего. Но я снова забегаю вперёд.
Помню, как однажды, после дождя она зашла к нам, я как раз готовила яблочный пирог с корицей. Вижу, как она остановилась у навеса и стоит. Знаете, у каждого во дворе есть место для инвентаря, где хранятся лопаты, вёдра и прочая нужная утварь. Ну так вот, она остановилась и смотрит. Думаю, вот постучу в окошко, позову её попить с нами чая. А потом смотрю, Фива продолжает стоять на месте, как окаменевшая и в упор смотрит под навес. Я даже испугалась немного. Дальше больше. Она подошла к дому, подняла взглядом тяжеленный шланг и начала поливать из него землю под навесом. Это же надо такую силу иметь маленькой девочке с тоненькими, как спички, ручонками, поднять шланг да еще суметь управлять им. Ну это ладно. Зачем ей это понадобилось, как вы думаете? Стучать в окно я не стала, сразу выбежала во двор и подошла к ней. Она спокойно посмотрела на меня, знаете, такими взрослыми глазами. Потом отдала мне летающий в воздухе шланг и зашла в дом как ни в чём не бывало. На мой вопрос, зачем ей понадобилось поливать землю в том месте, она ответила более чем странно: «Когда на улице идёт дождь, никакие навесы не должны мешать земле впитывать влагу. Дождь одинаково необходим для всех».
Ну вот скажите, как на это реагировать? Девочка, которой одиннадцать лет, может говорить таким языком? Я конечно понимаю, она росла в очень богатой, известной семье: дедушка знаменитый археолог, бабушка искусствовед, но откуда такие мысли в столь юной головке? А когда мы все уже сидели за столом, она ни с того ни с сего вдруг сказала: «Там у вас растёт красивый цветок. Поливайте его. И уберите ради Бога этот навес. Что за причуды прятать лопаты от дождя». Мы с мужем не смели возразить, а Лизи сразу побежала на улицу искать цветок, растущий под навесом рядом с ржавыми лопатами. Вернувшись, она начала взбудоражено рассказывать, что там действительно растёт диковинный цветок, которого она никогда не видела. По правде сказать, я такого растения тоже прежде не видела, но, конечно же, не сказала об девочкам. Не хотелось поддакивать им, разогревая тем самым их увлеченность загадками природы. Мы только и сделали, что переглянулись с Рикки и отправились каждый заниматься своими делами.
Моя посуду после ужина, я никак не могла забыть чёрные глаза девочки, которые пристально смотрели в одну точку. Оказывается, она смотрела на цветок и желание ее было безобидным: она просто хотела полить растение, до которого не доходили капельки живительной влаги. Только вот незадача: сколько я ни старалась убедить себя в обыденности случившегося, поверить своим доводам я не могла. Не получалось. На минуту мне даже показалось, что этого цветка и вовсе там не было, и что именно под воздействием ее взгляда он там появился. Мистика? Бред? Что это? Одно я знала наверняка: это было мало похоже на правду. Отбросив подобные мысли, я принялась старательнее вымывать противень. После этого случая, наткнувшись на дневник моей Лизи, я решилась всё-таки пойти на этот некрасивый шаг и прочитать всё, что там было написано. Как я и думала, большая часть написанного в тетрадке, было связано с Фивой. Их жизни были крепко сплетены с самого детства.
Для каждого существует та гавань, к которой всегда хочется возвращаться, где хочется уединиться, черпать силы, если хотите. У кого-то это религия, для кого-то семья, а у кого-то страстное занятие чем-то. Да, это нормально. Но для девочек из школы, где училась моя Лизи, этой пристанью, этим причалом была Фива. Фива была для них всем: и религией и музыкой и книгой и семьей и родителем. Людей тянуло к ней как магнитом. Ее черные, как смоль глаза буквально примагничавали людей. Какая непонятная девочка, скажете вы. Не спешите. Фива притягивала людей, не прилагая к этому никаких усилий. Эта девочка умела и ненавидеть. Компания девчонок, которые слетались к ней, словно пчёлы на пыльцу, вовсе не была идеальна. Фива не отталкивала их, но и не испытывала никакой привязанности. Единственный человек, к которому она относилась с нежностью, была моя Лизи. Моя Лиз не была из робкого десятка, но и на выскочку не была похожа. Внешне очень утончённая и красивая девочка: тонкая кисть, как у пианистки, большие зелёные глаза и красивые пухлые губы. Она нравилась мальчикам. Не преувеличу, если скажу, что моя дочурка пользовалась успехом у мужской половины. Фива оценивала каждого и постоянно твердила, что никто ей не подходит, а моя дурёха верила подруге больше, чем себе. По правде сказать, во многом Фива была права. Моя малышка никогда не умела выбирать себе мальчиков. Вечно нравились ей какие-то подонки. Мне сложно писать об этом, но раз я начала, постараюсь быть честной до конца. Иначе какой смысл в моем рассказе.