Физрук и вот это вот все
Шрифт:
Сид оказался пепельно-серым орком, но на этом его сходство с ребятами из Племени Отца и заканчивалось. В отличие от крупногабаритных и широкоплечих ребят, обитающих на равнине, он был худой, жилистый и если бы не увеличенные клыки, придающие его улыбке оскал хищника, я бы вообще его за орка не принял. Подумал бы, что просто запылился парнишка.
Впрочем, всегда следует помнить, что здесь на внешний облик влияет не только происхождение. Представители одного и того же вида могут выглядеть совершенно
Этот, судя по всему, качался во что-то быстрое и смертоносное. Может быть, еще и невидимое.
Но раз он таки попался, это ему не особенно помогло.
Сид лежал на своей кровати, закинув одну руку за голову, а в другой руке у него была какая-то потрепанная книжка. Странно. Давно я не видел, чтобы кто-то тут бумажные книги читал. Ну, в смысле, для удовольствия, а не для того, чтобы новое заклинание выучить или навыком овладеть.
На вид парню было лет двадцать-тридцать, И. скорее всего, для моих целей он не подходил, но попробовать все же стоило. Опять же, возраст здесь тоже не является главным фактором, определяющим внешний вид. Соломон Рейн и чертов азиат из подземелья были сущими живчиками, а срок своей жизни оба измеряли веками.
Или эльфы, например. Уверен, что покойный Гвейн тоже далеко не мальчиком был, когда я его убивал. А выглядел, как обычный юнец.
Соседняя кровать временно пустовала, так что я аккуратно опустился на краешек и деликатно кашлянул, чтобы привлечь внимание орка. Тот на мгновение оторвал глаза от книги, одарил меня равнодушным взглядом и вернулся к своему занятию.
— Привет, — сказал я.
— Привет.
— Не уделишь мне пару минут?
— Зачем?
— Хочу поговорить.
— А я не хочу, — сказал он.
— У меня есть пара лишних жетонов, — попытался намекнуть я.
— У меня тоже, — сказал он и перевернул страницу.
— Мои жетоны могут стать твоими жетонами, — добавил я прозрачности своему намеку.
— Не интересно, — сказал он.
Проблема вежливого подхода в том, что если он не срабатывает, чисто психологически сложно вот так сразу перейти к подходу невежливому. Хотя, может быть, это чисто мои заморочки.
— Чисто из интереса спрашиваю, — сказал я. — Если я тебе сейчас руку сломаю, это привлечет твое внимание или нет?
Книга так резко пропала из его руки, а на освободившееся место так ловко прыгнула заточка, что я на мгновение даже заподозрил его в использовании инвентаря. Но на самом деле это была обычная ловкость рук, никакого системного мошенничества.
Сид оказался резким, как воспалившийся аппендикс ранним весенним утром. Мгновением раньше он лежал такой расслабленный на кровати и читал книжку, и вот он уже сидит передо мной, весь как сжатая пружина, и заточка в его правой руке описывает круги перед
— Рискнешь? — ухмыльнулся Сид, демонстрируя увеличенные клыки.
Но на меня все эти фокусы не действуют. Я сам тот еще Копперфилд.
И поскольку Сид уже явно дал мне понять, что разговоры не работают, я не стал доносить до него информацию вербально. Вместо этого я вытащил заточку из его руки, чтобы он ненароком не поранился, а потом пнул его в коленную чашечку.
Не сильно, просто чтобы он понял.
И он, мне кажется, понял.
Потому что, несмотря на бурю отразившихся на его лице эмоций, рыпаться он не стал.
— Вот зачем это все? — спросил я. — Я вежливо пришел, вежливо задал вопрос, почему нельзя было так же вежливо ответить? Жизнь была бы куда проще, если бы мне не приходилось пинать людей в коленные чашечки.
— Ты кто такой? — спросил он. Возможно, с этого вопроса ему и следовало бы начать.
— Физрук, — сказал я.
— Тот самый?
— Я не уверен, что правильно могу интерпретировать это твое «тот самый», — сказал я. — Но, вероятнее всего, да.
— Ты вырезал все Племя Отца, — сказал он.
На самом деле, там все немного не так было. Во-первых, я был не один, во-вторых, я полагаю, что мы убили далеко не всех, и, в-третьих, они сами напросились.
Но я не стал ему ничего объяснять. В местах вроде этого лучше иметь зловещую репутацию отмороженного на всю голову мясника, чем не иметь репутации вовсе.
— Кто прошлое помянет, того еще раз в коленную чашечку пнут, — сказал я.
Он еще сильнее помрачнел. На какой-то миг я даже подумал, что сейчас он полезет в бочку, и мне придется что-нибудь ему сломать, но он не полез.
За что я был ему немножечко благодарен.
Я так-то человек не слишком агрессивный…
— Чего ты хочешь?
— Просто поговорить, — сказал я. — Ты давно в игре?
— От рождения.
— А тебе что-нибудь известно о жизни твоего народа до прихода Системы?
— Говорят, мы были великой империей, — сказал он. — Но какой в этом толк? Система уравнивает все народы.
— На чем базировалось величие вашей империи? — спросил я. — Военная мощь? Технологии? Тебе что-нибудь известно?
— Предания вроде как передаются из поколения в поколение, — сказал он. — И я не знаю, какие истории полностью вымышлены, а у каких есть реальные основания. Если тебя интересует что-то конкретное, лучше спроси напрямую, а то я очень долго могу рассказывать.
— Компьютерные технологии, — сказал я, мысленно признав его правоту. — Искусственные интеллекты. На каком уровне развития все это у вас было?
— Явно ниже, чем местный, — сказал он.
— Тебе это доподлинно известно?
— Иначе мы бы не проиграли.