Физрук
Шрифт:
— Есть у нас пулеметы, — сказал капитан. — И танки уже на подходе.
— Ну, а смысл в вашем перекрытии какой? Просто инсталляция?
— А я знаю? — сказал он. — Сверху был приказ перекрыть, мы перекрыли. Стоим, документы проверяем. Как будто у зомби документы есть. Люди, все кто хотел, еще вчера уехали. А в городе уже мародерство во все поля.
— В городе уже людоедство во все поля, — сказал я. — Кремль-то хоть успели эвакуировать?
— На вертолетах вывезли, — сказал капитан и наконец-то посмотрел в документы. — Ладно, Василий, езжайте.
— И тебе, капитан.
Он вернул мне документы, махнул рукой и один из грузовиков отъехал в сторону, освобождая нам место для проезда.
— Ну вот и смысл всего этого? — спросил Федор, когда заслон с омоновцами и усатым капитаном остался позади.
— Люди делом заняты, — сказал я.
— Зомби снаружи, зомби внутри. Кого и от кого они охраняют?
— Ты не понимаешь, — сказал я. — Есть люди, для которых важен не результат, а процесс. Неважно, какой, лишь бы привычный. Пока люди заняты этим процессом, они могут не думать о том, что происходит вокруг, и это помогает им не сойти с ума. Поэтому, например, в армии существует много бессмысленных занятий, типа покраски газонов.
— Ты прямо философ.
— Не мы такие, жизнь такая, — сказал я.
— Не мы ли делаем жизнь такой? — вопросил Федор.
— И кто из нас философ?
— Просто теперь мне стало окончательно очевидно, что власти ничего не контролируют и тщательно это скрывают.
— Это ж апокалипсис, — сказал я. — Апокалипсис контролировать невозможно. Его можно только возглавить, но до этой степени пока никто не прокачался.
— Да и слава богу, — сказал Федор.
Люберцы времен конца света от прежних Люберец отличались не сильно. По улицам бродили люди, зомби и люди, похожие на зомби. Изредка они вступали друг с другом в схватки, из которых кто-нибудь обязательно выходил победителем.
Чаще всего это были все-таки люди. Человек вообще гораздо более изобретателен в деле истребления других видов, и если система не будет подыгрывать мертвякам, то в долгосрочной перспективе шансов у них нет.
Однако, планы системы нам неизвестны.
Я припарковал машину у подъезда, мы поднялись на третий этаж, я отомкнул дверь своим ключом и жирный зомби в цветастом халате тут же попытался выцарапать мне глаза.
Я отшатнулся, крикнул Федору, чтобы он не вздумал, и пнул зомби в живот. Сокрушительный удар сработал автоматически, и зомби с хрипом улетел внутрь квартиры.
— Соседка, — пояснил я Федору. — Никогда мы с ней не ладили.
Не везет, так не везет.
От удара Анна Петровна не просто улетела вглубь квартиры, она проломила дверь нашего общего с ней туалета и своей тушей расколола бачок унитаза. Сейчас еще снизу кто-нибудь прибежит жаловаться на шум и протечку одновременно.
Она попыталась подняться и уже стояла на четвереньках, когда я пустил в ход Клаву и положил конец нашей многолетней коммунальной войне.
— И обрати внимание, седьмой уровень, — сказал я Федору. — А она из квартиры явно не выходила.
— Может быть, они при инициации, как зомби, получают уровни рандомно, — предположил Федор.
— Тогда почему мне поначалу встречались только первоуровневые? — спросил я. — Нет, друг мой, я понимаю, что тебе не нравится эта теория, но они качаются, и мы пока не понимаем, как.
Система тут же подсуетилась и выкатила мне квест "Дурные вести".
"Разыщите родных Анны Петровны и сообщите им о ее гибели, награда бла-бла-бла, штраф бла-бла-бла". По счастью, на этот раз в описании присутствовала кнопка "отказаться", и я, ни секунды не раздумывая, на нее нажал.
Помимо того, что мне было абсолютно плевать на гипотетических родственников соседки — за все время совместного проживания я их ни разу не видел, да и не факт, что их до сих пор не сожрали — от квеста за версту несло очередной подставой. Зачем мне репутация с людьми, которых я без этого квеста никогда и не увижу? А опыт я и без квеста могу набрать, просто оклавдивая мертвяков по голове, так оно еще и быстрее.
У системы все квесты были такими. Продерись через полгорода, наполненного зомби, чтобы покормить кошечку, сделай то же самое во имя спасения своей подруги, которую изначально было не спасти, брось своих корешей, сожги какой-нибудь храм. Система над нами как будто издевалась.
Как будто одних только зомби было мало.
— Мне кажется, система нас испытывает, — сказал Федор, когда я поделился с ним своими размышлениями.
— Ага, молодые, сильные и эгоистичные выживут, — сказал я. — А остальные просто не вписались в рынок.
— Ты вообще кто по убеждениям? — спросил Федор с некоторой долей подозрения.
— Воинствующий пофигист восьмого дня, — сказал я. Шутка была чужая, но на мое мировоззрение ложилась прекрасно. — Поройся в холодильнике, там пельмени должны быть. А то жрать хочется.
Кое-как приладив дверь туалета на место, я пошел в ванную, скинул одежду и наскоро принял душ. Вытерся, нацепил свою любимую футболку с эмблемой "халф-лайфа", потертые джинсы и удобные походные ботинки на тот случай, если придется быстро валить, и только после этого пошел на кухню.
И обнаружил, что вода только-только начала закипать, и пельмени в кастрюлю никто так и не закинул.
— Э? — спросил я.
— Спичек не нашел, — пояснил Федор. — Думаешь, легко газовую плиту фаерболлами поджигать?
— А, тогда спасибо, что ты вообще все тут не спалил, — сказал я, глядя на закопченный кусок стены прямо над плитой.
— Я еще не научился все это контролировать, — сказал Федор.
— Но ты попыток-то не оставляй, — сказал я. — Огонь — это не только разрушительная сила. Он в некоторых случаях жизни спасает. Только, желательно, в следующий раз где-нибудь на свежем воздухе экспериментируй.
— Да я все понимаю, — сказал Федор, закидывая пельмени.
Я воспользовался паузой, заварил чай, благо, чайник был электрический, а электричество здесь еще не отключили, и разлил его по стаканам.