Флавиан. Армагеддон
Шрифт:
— Так вот, пока ты спал, вышел у меня разговор с одним батюшкой из Новороссии, отцом Софронием из-под Донецка. Вот где «армагеддон» вовсю полыхает! Причём не столько снарядами и ракетами, сколько в душах людских страстями и добродетелями, такая там битва идёт!
Всё в людях сокровенное вылезает, все истинные свойства душ наружу проявляются. Господь открывает перед всеми и героев, и мерзавцев, и святых!
— Даже святых! — воскликнула мать Клавдия.
— Именно так! — подтвердил Флавиан. — Святость-то, она по-разному проявляется
Вот вам пример. Отец Софроний этого батюшку хорошо знал, я вот только имени его сейчас не вспомню, но об этом случае, он мне сказал, и в интернете написано, найти несложно при желании. Важно не имя, важна суть события для нас. Имя его Господь Сам прославит, когда время придёт!
А суть события такая: шёл тот священник в воскресенье из храма после литургии домой, в подряснике, с крестом наперсным — было это в Луганске, — а в это время украинский самолёт сбросил кассетные бомбы на парашютах.
Первая взорвалась и осколками этого батюшку поразила в нескольких местах в грудь и в руку. Какая первая реакция у обычного человека в такой ситуации? Кинуться в укрытие, искать врача, звать на помощь, наконец!
А тот священник, видя, что другие бомбы спускаются и сейчас взорвутся, поражая других людей, встал на колени и начал истово молиться о спасении ближних.
И, как очевидцы отцу Софронию рассказали, все остальные бомбы вошли в асфальт «как нож в масло» и ни одна не взорвалась. А батюшка тот так с колен уже и не встал, кровью истёк и умер.
Вспомнил, его отцом Владимиром звали!
Придёт время, будем ему молебны служить, а пока впишите это имя себе в синодики и за него молитесь. А он будет за вас молиться у Престола Божьего.
Он свой «армагеддон» выиграл!
Ещё отец Софроний мне про одну победу рассказал — там же где-то, позвали его исповедать и причастить нескольких раненых в импровизированном госпитале, прямо под обстрелом.
Он туда пробрался, нескольких раненых пособоровал, исповедал и причастил, причём там были вместе и ополченцы, и два украинских танкиста обгорелых, их вместе со своими «москали-сепаратисты» с поля боя вытащили, и врач их всех, как мог, старался поддержать, пока не получится их в больницу отвезти.
Когда отец Софроний раненых соборовал, один из этих украинских танкистов в бреду кричал, ругался, проклинал всех и вся; другой, мальчишка-срочник, плакал от боли и от страха за свою судьбу.
Поскольку обстрел не прекращался, отцу Софронию пришлось там ночевать. Он заглянул в комнату к раненым перед сном — может, кому чем надо помочь, смотрит — пожилой ополченец с оторванными ногами и ранением живота своей рукой мальчишку-танкиста за руку взял и успокаивает, что-то тихо говорит ему. Тот лишь всхлипывает тихонько.
А утром, когда отец Софроний уезжал
Вот вам ещё «армагеддон»…
Я его спросил тогда — хотелось свой «чеченский» опыт с его опытом «донецким» сравнить: отец Софроний, страшно было под бомбёжкой да под пулями священствовать?
А он ответил: страшно было не тогда, когда вокруг рвались снаряды и мины миномётные, страшно было, когда у тебя на глазах в лицах людей лик Христа превращался в лицо дьявола!
Или вот ещё пример «армагеддона»: есть в Москве такая знаменитая династия священническая, Правдолюбовы. Их род не одну сотню лет священствует, в двадцатом веке несколько отцов из этой семьи за веру исповеднический и мученический крест приняли и канонизированы Церковью в лике Святых Новомучеников и Исповедников Российских.
Так вот, мне человек, близкий к их семье, такую историю рассказал: сидят на нарах в Соловецком лагере, сделанном в монастыре, несколько вместе арестованных членов семьи Правдолюбовых.
И вдруг один из них, человек молитвенный и высокодуховный, говорит: дьявол вошёл! И тут со стороны закрытой двери барака среди заключённых начались ссоры, ругань, мат, драки, и вся эта брань-то и разливается по бараку в их сторону!
Что делать? Углубились отцы в молитву, просят Бога об избавлении от супостатов невидимых.
И вдруг это дьявольское движение, не дойдя до молящихся отцов, остановилось, ссоры стихли, и снова мир воцарился среди заключённых!
А вот ещё история: позвали меня как-то причастить парализованного молодого человека, я его исповедал и поразился — такой чистоты души, такой высоты духа я до него ни разу не встречал.
Я причастил его, а он аж засветился весь, лежит, сияет, радость и счастье в глазах — чисто ангел!
Стал я с ним разговаривать, осторожно выспрашивать — как молится, что из духовных книг читает, у кого окормляется.
Оказывается, молитв не знает — родные не воцерковлённые, уход обеспечивают, а религиозной поддержки от них ноль. Духовника нет, даже молитвослова нет, двоюродная тётя когда-то Евангелие от Иоанна, журнальчиком таким изданное, ему подарила — вот и все его духовные книги.
Спрашиваю: «Как молишься?» Он говорит: «Я, батюшка, молиться правильно не умею, я только своими словами молюсь».
«А какими?» — спрашиваю.
Он говорит: «А все когда уходят, я один лежу и слушаю дорогу, здесь трасса под окном и слышно хорошо машины. Я как услышу, что машина едет с сиреной, а они здесь часто с сиреной ездят, потому что милиция и больница рядом, я молюсь:
— Боже! Если это больного везут, сделай так, чтобы его благополучно довезли, чтобы он выздоровел, чтобы ему было хорошо! А если это милиция арестованного везёт, сделай так, чтобы он раскаялся, если что-то плохое сделал, чтобы его в тюрьму не посадили, чтобы он хорошим стал!