Флер Д’Оранж: Сердце Замка
Шрифт:
– А вот насчет этого я не знаю Я не знаю, какие отношения и счеты у нашего продюсера с Горянским.
– Хорошие, можешь не сомневаться. У Горянского со всеми хорошие отношения!
– Если так, тогда приглашу. Но я не уверена, что буду делать такую передачу. Скорей всего, нет. Тема исчерпана, закрыта… Ты ее полностью исчерпал!
– Вот именно! Со мной тягаться трудно.
Сопиков себя очень любил. Мы распрощались довольно быстро, для приличия поболтав о пустяках. Сопиков потеплел, узнав, что я не собираюсь составлять ему конкуренцию. Я вышла из кафе, весьма довольная собой. Я узнала важную информацию: оказывается, Сопиков тайно работает на Горянского, ведь именно Горянский поручил Сопикову написать статью о
Я стала вспоминать то, что знаю о Горянском, и вдруг поняла, что, несмотря на то, что знаю его в лицо, слышала о его предполагаемых общественных делах, знаю наизусть все его должности (одной из них он особенно гордится – депутатской), я не знаю о нем ничего. Безликий серый политик. Ничем не примечательное лицо – без пола и разума. Таких масса. Никаких отличительных черт. Все серое, смазанное, казенное, немного советское. Таких очень много, особенно в политических кругах. Ничего не сделает, ничем не проявится, пройдет его время – исчезнет и никто о нем не вспомнит. А место его займет точно такой же.
Впрочем, я слышала, что он богат: какой-то преуспевающий бизнес, связанный с «подъемом отечественного производителя». Но это богатство, вроде бы, чистое (если уж конкуренты не выкопали грязь перед выборами, может, этой самой грязи и нет)? Может ли эта безликая стандартная фигура быть связанной со скандальным делом? Депутат… В мозгах моих что-то щелкнуло. Я остановилась посреди шумного квартала, лихорадочно хватая мобильник. Депутат!
– Алло? Сара Янг? Я забыла задать вам очень важный вопрос! Как фамилия депутата, у которого Поль брал последнее интервью? Да, то самое интервью, после которого он погиб? К кому он ездил? Как его фамилия?
Я услышала четкий голос:
– Горянский.
Я вернулась в студию в отвратительном расположении духа. Разговор с Сопиковым выбил меня из колеи. Будучи довольно вспыльчивым человеком, я с трудом могла переносить оскорбления и хамство, и сама удивилась тому, что не вылила все вино из бутылки Сопикову на голову. Очевидно, я была задета этим письмом больше, чем сама думала. И, горя нетерпением поскорее приступить к своей цели (то есть распутыванию истории), я была так сильно увлечена этим, что все остальное просто теряла за какой-то стеной. Распутывание истории…. Конечно, звучит гораздо заманчивей, чем тот бред, который я несла в камеру каждый день. Но, прежде чем приступить к главной части (а именно, к распутыванию), следует выяснить самое важное: существует эта история как таковая или нет?
Что я выяснила с Сопиковым? Очень странные нити, которые тянутся не только в N-ский замок. Еще то, что Сопиков лжет. Каждое его слово – ложь, но только вот непонятно, по какой причине он лжет? Сознательно или нет? Если ему приказали повторять все то, что он говорил мне – значит Сопиков лжет бессознательно, автоматически, так, как лгал всегда. Если же Сопиков сам принялся анализировать кое-какие факты и пропажа директора музея показалась ему сомнительной, тогда он лжет сознательно, покрывая себя и тех, кто стоит за ним. В этом случае ситуация намного хуже: почуяв, что от моих расспросов может запахнуть жареным, Сопиков поспешит поставить в известность своих хозяев, и тогда…
А что – тогда? Я еще ничего не делаю, только расспрашиваю! Даже если Сопиков сомневается в пропаже, одних моих расспросов слишком мало, чтобы насторожиться. К тому же, история о редакторше, которая копалась в старых газетах, выглядит очень убедительно. Так мы поступаем всегда. Что же остается мне? Ждать! Продолжать делать то, что я делаю и ждать. Только в этом случае я увижу, как станет развиваться ситуация дальше. В любом случае, я не обнаружила той гладкости и слаженности в фактах, которая может показать ясней любых слов, что полученное мною письмо – фальшивка. Если так много вопросов возникает в начале, что же будет в конце?
Мне в голову пришла еще одна мысль. Дело в том, что издание, в котором работал Сопиков, действительно было очень престижным и крупным. Он был не единственным моим знакомым в этой газете, просто его я знала лучше, чем остальных. У меня была еще знакомая из экономического отдела и я немного знала главного редактора, хитрющую пробивную бабенку, любившую телевидение, регулярно мелькающую на различных каналах и потому, при любом удобном случае, крутившуюся возле телевизионщиков. Что ж, эту любовь к телевидению можно использовать… А вечером, кажется, намечалось какое-то мероприятие. Одно из миллиона важных мероприятий, на которые я никогда не хожу потому, что терпеть не могу светские тусовки. Одно время я рвала приглашения (чем приводила в холодную ярость нашего продюсера. И, так как наши отношения выходили некоторым образом за рамки деловых, то он рычал на меня еще и в не рабочее время), а потом просто стала выбрасывать в мусорную корзину. Тогда мои редакторши прекратили мне их отдавать, только ставили в известность на словах, и, если я не высказывала заинтересованности, забирали приглашения себе или делили между своими родственниками.
Но в этот вечер все было иначе и я уже не была такою, как прежде. Что ж, подарю моим разговорчивым девушкам тему для болтовни на целую неделю! Я решительно направилась в комнату редакторш.
Занятые кофе и сигаретами, они даже при моем появлении не сделали вид, что работают.
– Какое мероприятие сегодня вечером?
Все трое уставились, широко раскрыв глаза. Ну, еще бы! Удивление – будто я стою перед ними голой!
– Сегодня вечером намечалось какое-то серьезное мероприятие? Ну, шевелите мозгами! Быстро!
– Да, кажется… – проблеяла одна. Жаль, в комнате не было моей Светы. Она бы сразу сообразила, что к чему.
– Какое? Можно соображать быстрее?
– Презентация новой коллекции очень известного модельера. Освещение в прессе огромное…
– Приглашение было?
– Да, он прислал флайер лично вам, но вы же не ходите…
– Значит, так. Позвони в его пресс-службу и срочно узнай, представители каких изданий получили пригласительные и кто туда явится! Быстро! И держи флайер наготове, он может мне понадобится!
– Но это же работа на час, пока я всех обзвоню!
– Ну и что?
– Я собиралась домой – рабочий день уже закончен!
– А мне какое дело?
– Но ведь…
– Милая моя, ты будешь сидеть и звонить так, как я тебе сказала! А две твоих подруги тебе помогут и домой никто не пойдет!
– Это неслыханно!
– Если тебя что-то не устраивает, отправляйся работать дворником, а сюда утром даже не являйся! Мало того, что вы все целый день бездельничаете, дурака валяете и сидите у меня на голове, так еще, когда я прошу вас немного поработать, вместо дела я получаю в ответ какое-то жалкое куриное кудахтанье! Кажется, я сказала ясно, чего от вас жду? Вот и приступайте!