Флоту - побеждать!
Шрифт:
– Давай, понаблюдай пока здесь, через два часа сменю, - бросил Дейчман матросу, и отправился в землянку.
В разных странах корабли этого класса называют по разному: посыльное судно, торпедная канонерская лодка, авизо... В японском флоте 'Мияко' считался безбронным крейсером третьего класса. В составе отряда он, зайдя в бухту Керр, встал на якорь буквально в паре метров от русской мины заграждения - всего ничего. Но 'чуть-чуть не считается!'.
А вот нате вам! Иногда - считается!
Начался прилив, и воды Жёлтого моря неумолимо стали разворачивать корабли, стоящие
Грохот относительно близкого взрыва, разумеется, разбудил всех членов гарнизона бухты, и они немедленно выскочили из землянки. Жёлтое пламя, полыхающее на тонущем японском корабле, давало достаточно света, чтобы прапорщик и матросы смогли предельно ясно рассмотреть результаты своего труда.
Хуже нет для корабля, взорваться ночью на якорной стоянке - экипаж спит, бодрствуют только вахтенные. А уж если сам процесс затопления занимает несколько минут, то поди попробуй соскочить спросонья с койки, сообразить, что произошло, подняться на палубу среди толпы таких же ошалелых как и ты, найти хоть что-то, что смогло бы удержать тебя на воде в течение хотя бы четверти часа... Из двухсот человек экипажа 'Мияко' спасли только восьмерых.
'Урааа!!!' - во всю мощь своих молодых и здоровых лёгких орали четыре русских моряка на берегу. Опасаться, что их обнаружат по крику не приходилось - японцы уже открыли беспорядочный огонь в сторону моря, ибо были уверены, что произошедший взрыв результат атаки русских миноносцев. Но дело даже не в этом, прапорщик и матросы в любом случае не смогли бы сдержать этот выплеск эмоций после столь долгих стараний и , главное, морального напряжения.
Первым, конечно, сумел взять себя в руки офицер. Лунный свет позволял разглядеть в бинокль, что на дно бухты лёг крейсер с двумя трубами и двумя мачтами. Таких во флоте микадо имелось преизрядное количество. Очень хотелось надеяться, что это был именно 'Асама', который недавно почтил бухту своим визитом.
Тем временем вражеские корабли поспешили ещё в темноте выбрать якоря и удалиться из столь негостеприимного места стоянки. При этом рвануло ещё раз, и в гости к Нептуну отправился японский малый миноносец...
Утром, когда море стало забирать свои волны обратно, и над поверхностью бухты показались уже не только мачты затонувшего корабля, Дейчман рискнул снова сплавать на китайской лодке к затонувшему крейсеру.
Отхлынувшая по воле Луны вода обнажила корпус погибшего корабля настолько, что стало понятно, что подорвался отнюдь не 'Асама', а совсем даже небольшой крейсерок, что, впрочем, совсем не умаляло достижения прапорщика и трёх матросов, которые этого добились.
– Вашбродь, - подал голос Осипов, который на этот раз вместе с Мельниковым сидел на вёслах, - разрешите пулемёт с гада свинтить? Вон же он! За четверть часа управлюсь, обещаю!
– Запрещаю!
– немедленно отозвался Дейчман.
– Гребём обратно - вон, на горизонте дымы, явно к нам. А на счёт представления к 'Знаку отличия Военного Ордена' - можешь не сомневаться - всех троих представлю. Я буду не я, если вас крестами не наградят.
– Да я же не для этого, - обиделся матрос.
– А я - для этого, - отрезал прапорщик.
– Пусть ты
***
Известия из бухты Керр обрадовали Степана не столько фактом гибели жалкого и ничтожного судёнышка под именем 'Мияко', сколько тем, что события продолжают развиваться согласно прежнему сценарию. Оставалось дождаться завтрашнего утра - если и тогда всё пойдёт по прежнему - тогда есть все шансы вломить сынам страны Ямато по самое 'небалуйся'...
– Представить прапорщика Дейчмана, - диктовал командующий Васильеву, - к ордену Святого Великомученика Георгия четвёртой степени. И к производству в чин мичмана...
– Простите, ваше превосходительство, - удивился флаг-офицер, - вы, наверное, хотели сказать: 'подпоручика'.
Здесь, наверное, стоит сделать ещё одно 'лирическое отступление': в Российской Империи было четыре высших учебных заведения, для поступления в которые требовались либо титул, либо не менее ста лет потомственного дворянства в роду - Александровский Лицей, Пажеский корпус, Училище правоведения и Морское училище. Для поступление в последнее, правда, были исключения - сыновья погибших в бою офицеров флота.
Только выпускники Морского училища носили золотые погоны и считались строевыми офицерами флота. Всевозможные инженер-механики, корабельные инженеры, врачи, а зачастую и штурманы, считались 'чёрной костью' и хоть и допускались в кают-компанию, но ровней себе их кадровые офицеры не считали.
Сам Макаров, сын 'ластового прапорщика', стал кадровым офицером флота просто чудом - адмирал Попов в своё время заметил, что данный гардемарин умён и талантлив, именно он настоял, чтобы этот выпускник Николаевского училища, к тому же сдавший выпускные экзамены с рекордным для училища средним баллом, получил чин мичмана, а не подпоручика...
– Именно мичмана, - Степан сурово посмотрел на Васильева.
– Этот молодой человек достоин носить золотые погоны более, чем те, кому они достались по праву рождения. Очень надеюсь, что Его Императорское Величество не откажет мне по поводу этого представления.
– Ваше превосходительство, - посмел возразить флаг-офицер.
– А может стоит поинтересоваться мнением на этот счёт самого прапорщика? Ему тридцать лет, в таком возрасте мичманские погоны на плечах смотрятся несколько нелепо, не находите? К тому же он шкипер торгового флота, и, почти наверняка захочет после войны вернуться к своей прежней профессии.
'Штирлиц понял, что был на грани провала...' - Степан тоже сообразил, что сморозил очередную глупость, а Васильев прав во всём. Действительно: нужно постараться выбить для этого прапора чин поручика по Адмиралтейству с соответствующим жалованием, а золотые погоны ему и самому нафиг не сплющились...
– Ладно... С этим разберёмся позже... Поднять приказ выйти на внешний рейд 'Баяну', 'Аскольду', 'Диане' и 'Новику'. И всем боеспособным миноносцам. Я отправляюсь на 'Аскольд'. Броненосцам быть готовыми к выходу.