Флоту - побеждать!
Шрифт:
С одной стороны, стрелять всем по одному - больше шансов поскорее отправить этот корабль противника в нокдаун, если вообще не в нокаут за кратчайшее время, ведь дело даже не просто в сумме попаданий, а в сложности быстро устранять или хоть как-то нивелировать их последствия - заделывать пробоины, гасить пожары и так далее...
Но, с другой стороны, точность массированного огня чувствительно ниже, чем у индивидуального - пойди-разбери в этой мешанине всплесков, где падения твоих снарядов, а где ими вздыбили воду соседи по кильватеру. А при стрельбе индивидуальной старший артиллерист видит падение именно снарядов своих орудий, и ему многократно легче корректировать ведение огня, так что процент попаданий
Прошло уже пятнадцать минут боя, но 'Петропавловск' ещё не получил серьёзных повреждений - хоть и разгорелся пожар в кают-компании, но он достаточно быстро был ликвидирован. Вероятно заходящее солнце, бившее своими лучами в глаза японских наводчиков, мешало более точной стрельбе, тем более, что русские корабли шли на фоне тёмного берега, и это опять же не способствовало меткости огня по ним.
Но закон больших чисел в конце концов сработал, и неопадающая стена от всплесков вражеских снарядов перед бортом русского флагмана реализовалась не только несколькими попаданиями шестидюймовых снарядов, но и парой двенадцатидюймовых. И если первый из двух разорвался на броневом поясе не нанеся броненосцу практически никаких повреждений, то второй срикошетил от брони вниз, под воду, где и разорвался, ударив взрывом в подвздошину корабля напротив котельного отделения. Конструкции корпуса деформировались и открылась течь. В результате 'Петропавловск' принял около ста тонн воды. Неприятно, но вполне терпимо - даже на скорости хода данный удар практически не сказался, флагман уверенно держал четырнадцать узлов.
'Пересвету' повезло меньше - несмотря на то, что его обстреливали не четыре броненосца, а лишь три броненосных крейсера, их восьмидюймовые снаряды угодили крайне удачно для японцев, и совсем некстати для русского корабля.
Нет, понятно, что каждое отдельное попадание вполне может быть более или менее удачным, но чтобы три подряд стали буквально 'золотыми'...
В самой завязке сражения взрывом выдрало около трёх квадратных метров обшивки в небронированной носовой оконечности 'Пересвета'. В метре над ватерлинией. На полном ходу пробоину стало захлёстывать волнами. Не прошло и минуты, как разворотило среднюю трубу. Обломки железа рухнули вниз, и существенно перекрыли дымоход. Тяга в соответствующих топках немедленно упала, дым не ушедший в атмосферу стал душить кочегаров...
– Ваше превосходительство, - обратился к Ухтомскому командир броненосца.
– Ход падает. Из машинного передают: 'В ближайшее время больше тринадцати узлов выжать не сможем'.
– Держать столько, сколько сможем, - мрачно бросил в ответ адмирал.
– И запросите машину, когда смогут дать хотя бы четырнадцать-пятнадцать.
– Запросил уже, - исподлобья глянул на начальство Кроун.
– Работают. Может четверть часа понадобится, может час...
'Пересвет' в очередной раз слегка тряхнуло - на этот раз попадание случилось сверхкурьёзное: восьмидюймовый снаряд с 'Якумо' ударил в нижнюю кромку среза ствола левого орудия кормовой башни. То есть, попади он на несколько сантиметров выше - вполне мог бы скользнуть непосредственно внутрь пушки и там разорваться.
Но бог Марс не стал шутить столь изощрённо - переднюю часть десятидюймовки просто загнуло вверх, а снаряд отрикошетил в палубу под башней, пробил её, пробил борт, и улетел в море, над которым и разорвался.*
Внутри башни никто не пострадал, но броненосец
Но отомстили. Хоть и частично. На 'Асаме' разгорелся пожар на юте, ударило в фок-мачту, прямо в марс, рвануло на первой трубе, но это всё действовал средний калибр 'Пересвета' и 'Победы'. Однако главным тоже отметились. Два раза: сначала разворотило кормовую рубку, а потом...
Потом 'гостинец' весом в четверть тонны взломал защиту носового правого каземата и исправно взорвался внутри. Сдетонировали снаряды и заряды находящиеся в нём. Весь расчёт шестидюймового орудия буквально испарился за доли секунды, ударило и вниз, к ещё одной пушке такого же калибра, и там тоже не выжил никто. Ударило вверх, где находилось орудие противоминного калибра - с тем же результатом. Кроме того вышла из строя и щитовая шестидюймовка на верхней палубе. Почти со всем расчётом.
В общем, на 'Асаме' экипаж уменьшился на сорок три человека. Только убитыми.
– Вот это да!
– не сдержался Ухтомский, когда рвануло огнём и дымом из борта вражеского крейсера.
– Что скажете, Николай Александрович?
– Знатно влепили, ваше сиятельство, ничего не скажешь, - удовлетворённо кивнул Кроун.
– Ещё бы парочку таких подарков преподнести япошкам... Только уже вряд ли получится - солнце почти у горизонта...
– Да уж, теперь они будут видны всё хуже и хуже, а наши силуэты на фоне заката нарисуются преотлично, - буркнул адмирал.
– Находись мы в открытом море, немедленно согласился бы с вашим превосходительством, но мы идём недалеко от берега, так что, скорее всего противник потеряет нашу эскадру в его тени даже раньше, чем мы перестанем различать их корабли.
Кавторанг оказался прав - огонь вражеской эскадры ослабевал с каждой минутой, а вскоре прекратился вовсе. Можно было даже увидеть, что японская линия стала уходить в открытое море, освобождая пространство для атак своей своры миноносцев, что никак не явилось сюрпризом для артурцев. И если экипажи броненосных кораблей Того получили возможность передохнуть, то для Первой Тихоокеанской бой ещё не закончился.
Это не выдумка автора - совершенно аналогичное попадание получил крейсер 'Адзума' в Цусимском сражении.
***
Степан понимал, что сражение переходило в самую рискованную свою фазу - опыт ночных боевых действий в море у эскадры отсутствовал напрочь. И было бы верхом легкомыслия пытаться удержать строй и идти к своей базе под атаками вражеских миноносцев, соблюдая полную светомаскировку - повреждения от дружественных таранов обещали быть более вероятными и многочисленными, чем от вражеских торпедных атак, причём последних подобный способ достичь Порт-Артура отнюдь не отменял.
– Передать приказ: 'Открыть боевое освещение. Быть готовым к минным атакам противника'.
Один за другим броненосцы и крейсера стали всаживать бивни лучей своих прожекторов в чёрные волны Жёлтого моря. Учитывая, что в предшествующих ночи боях два из своих четырёх потерял 'Петропавловск', по одному 'Пересвет', 'Баян' и 'Аскольд', то иллюминацию артурцы устроили ту ещё...
– Ничего-ничего, - успокаивал себя Макаров-Марков.
– В конце концов, до самой Цусимы японцы смогли попасть минами только однажды. В корабли стоящие на якоре и не ожидающие атаки. И то их вторая волна ушла не солоно хлебавши. А сколько бы они не атаковали эскадру, даже потрёпанную в бою - чёрта с два. Даже для того, чтобы поразить одинокий 'Севастополь' в бухте Белого Волка, им потребовалось несколько дней и почти три десятка миноносцев и минных катеров.