Фокус-покус от Василисы Ужасной
Шрифт:
Лариска решила не препятствовать хобби дочери. В конце концов, петь перед залом совсем не зазорно, к тому же Майя вдруг стала зарабатывать, правда, немного, но на колготки и косметику она больше денег не просила, да и колледж девочка не забросила, училась по-прежнему хорошо.
Положение резко изменилось в мае. Отец Никиты долгое время уговаривал очень известного продюсера Романа Волкова взять «Dorc» под свое крыло. Роман кривлялся, отказывался, но в конце концов согласился посмотреть на ребят. В результате он вынес вердикт: группа «Dorc» в нынешнем составе его совершенно не интересует, песни идиотские, голоса простые, подобных «бэндов»
Лариса, услыхав сделанное продюсером по телефону предложение, моментально воскликнула:
– Нет, Майе надо поступать в институт!
– Хозяин-барин, – равнодушно обронил Волков и отсоединился.
Примерно через два часа домой прибежала Майя и устроила матери феерическую истерику.
– Никакого дурацкого МГИМО! – топала она ногами. – Хочу петь! Волков из меня звезду сделает! Да он такой! Супер! Он первый! Он раскрутил Марго!
– Это кто? – спросила Лариса.
Майя подскочила к телевизору, ткнула пальцем в кнопку, экран покрылся разноцветными пятнами, и Лариса увидела тощую блондиночку. Невероятно пышная, скорей всего, ненатуральная грудь певички была почти обнажена и усыпана весело переливающимися блестками, коротко стриженные черные волосы торчали ирокезом, разноцветные тряпочки едва прикрывали точеную фигурку дивы. Притопывая ножками, обутыми в блестящие сапоги-ботфорты, певица выдавала странный текст: «Ты ушел навсегда, я вернулась к себе, а зачем же мне я, если нету тебе».
– «Тебе», – повторила растерянно Ларка, – наверное, «тебя»!
– Мама, – взвизгнула Майя, – не занудничай!
«Тебя» на музыку не ложится! Не в словах соль!
Это Марго. Ей на год больше, чем мне, а она все имеет!
– У тебя тоже все есть, – робко заметила Лариса, – если машина надоела, можем купить более Дорогую иномарку. Поступай в институт.
– И что потом? – заорала Майя. – Получить диплом, сесть в кретинской конторе, выйти замуж, нарожать сопливых уродов, а дальше, дальше? Могила? Нет уж, я хочу славы! Славы! Славы! Поняла!
– Да, – в полном ужасе кивнула Лара, потом, не сдержавшись, ткнула пальцем в экран, – мечтаешь стать такой, как она?
Майя прищурилась, потом быстро выключила телик.
– Марго – дерьмо! – заявила она. – Полный ноль! Я круче ее буду.
Глава 2
Понедельник начался с телефонного звонка.
Я схватила трубку и сонно пробормотала:
– Алло!
– Виола Ленинидовна? – бодро прочирикал девичий голосок.
– Слушаю.
– Наверное, я вас разбудила, – огорчилась девица.
Глаза нашарили будильник. Семь сорок пять, надо же, я спала без задних ног, не услышала, как Олег ушел на работу. И что ответить нахалке, которая трезвонит людям ни свет ни заря? Рявкнуть: вы меня вытащили из кровати, где я совершенно спокойно могла провести еще часа два? Мне, между прочим, не надо ходить на работу к определенному времени.
При мысли о работе настроение стало еще хуже. Не далее как неделю назад Олеся Константиновна, забирая у меня рукопись нового романа, заявила:
– Виола Ленинидовна, разрешите дать вам совет.
– Выслушаю с огромным удовольствием, – воскликнула я, а сердце ушло в пятки.
Вот, дождалась! Сейчас моя редакторша швырнет в окно вымученную госпожой Ариной Виолевой [3] повесть, а потом заявит:
– Издательство «Марко» более в ваших услугах не нуждается, ступайте прочь.
Олеся Константиновна кашлянула, потом встала и сунула папку с рукописью в шкаф. У меня немного отлегло на душе.
3
Арина Виолова – псевдоним Виолы Таракановой. Под этим именем она пишет детективы. О том, как госпожа Тараканова превратилась в писателя, можно прочитать в книге «Чудеса в кастрюльке».
– Уважаемая Виола Ленинидовна, – начала редактор, – не скрою, вы перспективный автор…
Огромное ликование затопило мою душу.
Меня хвалят! О боже!
– Но очень и очень несобранный, – продолжала Олеся Константиновна, – еще ни разу не сдали книгу вовремя. Честно говоря, это немного напрягает издательство, мешает его ритмичной работе. Вот поэтому я решилась дать вам один совет, организационный. В ваших рукописях, как правило, около трехсот двадцати страниц.
– Триста пятьдесят, – пискнула я.
– Хорошо, – кивнула редактор, – и работаете вы над повестью три месяца.
– Да.
– Триста пятьдесят, – защелкала калькулятором Олеся Константиновна, – разделить на девяносто дней, получим.., получим.., примерно четыре страницы. Если вы ежедневно станете их писать, то через три месяца безо всякого напряга и мучений получится детектив. Вам ясен ход моих рассуждений?
– Более чем, – кивнула я – Ну и как?
– Прямо завтра примусь за планомерную работу.
– Вот и здорово! – повеселела Олеся Константиновна. – Кстати, Смолякова именно так и поступает. Правда, она выдает за сутки по двадцать листов текста формата А-4, но нельзя от всех требовать подобной работоспособности!
Придя домой, я, горя желанием хоть отдаленно походить на Смолякову, уселась за стол и уставилась на стопку кипенно-белых, абсолютно чистых листов бумаги. Сначала сгрызла два карандаша, потом сломала несколько ручек, сходила попить чаю, промучилась еще несколько часов, но так и не выдавила из себя ни строчки.
Ну не понимаю, каким образом госпожа Смолякова выдает ежедневно на-гора столько текста.
Может, она и не живой человек вовсе, а робот?
Решив отложить начало новой жизни на завтра, я плюхнулась в кровать и заснула. Но ни в пятницу, ни в субботу, ни в воскресенье книга не писалась. По расчетам Олеси Константиновны, у меня сейчас должно уже быть шестнадцать страниц, а на самом деле кипа листов так и осталась девственно чистой. Может, лучше создавать в день по восемь страниц? Тогда я пока еще побалбесничаю, а потом как сяду, как схвачусь за ручку да как напишу! Вот только о чем? Ну скажите на милость, где Смолякова нарывает сюжеты для своих книг?
В воскресенье вечером, побывав у Лариски, я заснула в самом отвратительном настроении, дав себе честное слово проснуться завтра в шесть утра и кинуться к письменному столу. И вот пожалуйста, меня вытаскивает в семь сорок пять из-под одеяла нахалка, спрашивающая противным голоском, не разбудила ли меня.
Да мне давно пора работать!
– Извините, если нарушила ваш покой, – неожиданно пропищала трубка.
– Ничего, – рявкнула я, – мы, писатели, в это время уже пишем.
– Ой, простите.