Фокус

Миллер Артур Ашер

– Мистер Лорш знает то, что видит. И то, что он увидел, ему не понравилось. То же самое может произойти и с другими, теми, кто приходит в наш отдел впервые. У мистера Лорша есть определенное мнение, как должен выглядеть отдел и он имеет право на это мнение. Так ведь?

– Значит, тогда мне придется уйти.

– Это ваше дело, Ньюмен. Я думаю, вы делаете глупость, но мне бы не хотелось, чтобы вы оставались, если вас это не устраивает.

– Нет, я должен уйти.

– Почему вы не хотите подумать до завтра?

– Я не могу. Я…

Он умолк и продолжал стоять. Он ждал. Ждал…

Одного взгляда на непроницаемое

серьезное лицо мистера Гаргана было достаточно, чтобы понять, что ждать ему здесь было нечего.

– Тогда мне приходится попрощаться с вами, – с трудом произнес он.

– Обдумайте все…

– Нет, боюсь, что я должен попрощаться, – сказал он, опасаясь расплакаться.

Он вышел из кабинета, даже не дожидаясь ответа мистера Гаргана. В конце рабочего дня он на минуту задержался возле выхода из здания. Толпы идущих с работы людей с шумом двигались к подземке. Он шагнул и присоединился к потоку. В боковом кармане лежал настольный письменный прибор, который он купил когда-то. Тяжелая подставка неуклюже оттопыривала карман. В конце концов, он вынул его и понес в руке.

Глава 7

Выйдя из подземки, он положил письменный прибор назад в карман, и несколько медленнее, чем обычно пошел к своему дому. В подземке он снял очки, но заметил, что миссис Дипо поливает свою лужайку, и кивнул ей с присущей ему сдержанностью. Тучная миссис Блай сидела высоко на своей кирпичной веранде, дожидаясь мужа. Оттуда она поинтересовалась у него, было ли в городе так же жарко, как здесь. Кивнув головой и фыркнув, он ответил, что конечно так же, как здесь и пошел дальше. Малыш-сирота, которого усыновило семейство Кеннеди, поздоровался с ним со ступенек веранды их дома. Машинально поглядывая на окна чтобы увидеть, смотрит ли кто-нибудь из Кеннеди, он сказал: – Как дела? Во всем квартале больше никого не было. Его глаза снова сощурились, когда он пошел дальше, а рука немного согнулась, прикрывая оттопыренный карман. Над улицей висела дымка из мельчайшей пыли, и он почувствовал, что покрыт грязным потом. Душ манил его к себе, как обещание новой сверкающей жизни.

– А пиджак ты не собираешься снимать? – спросила его мать, когда он направился по лестнице в спальню.

– Я отдам его в чистку, – пробормотал он, и пошел дальше. В спальне он вынул письменный прибор и засунул вглубь выдвижного ящика комода, где лежали чистые простыни. В душе он поднял голову и подставил лицо так, чтобы струи воды били ему в глаза.

Одевшись, он остановился в дверях спальни, вернулся, вытащил письменный прибор из комода и остановился, оглядывая комнату. Затем, вспоминая, он поставил стул в чулан, забрался на него и засунул прибор далеко на верхнюю полку, туда, где прислуга никогда не убирала. Его звала мать. Он пошел вниз, надевая очки, и почувствовал запах поджаривающихся тефтелей. Он налил в кастрюлю воды и сел за стол, в то время как мать сидела возле плиты готовая бросить в кастрюлю два пучка спагетти.

Она спросила: – Жарко было сегодня в городе?

– Конечно, жарко, – сказал он, вытирая рукой разгоряченное лицо. Он снял очки и протер стекла салфеткой.

– Говорят, на улицах люди падают замертво.

– Я бы этому не удивился, – сказал он.

Она подождала, пока он не поставил еду перед собой, и не начал ужинать, потом подъехала к нему сзади на кресле-каталке;

она сидела там и смотрела через дверь с сеткой для защиты от насекомых на небольшой задний дворик.

– На даче у мистера Гаргана сейчас наверно просто замечательно, – сказала она.

Он пробормотал что-то с полным ртом.

– Как ты думаешь, он когда-нибудь пригласит тебя туда.

Он пожал плечами и попытался вспомнить, нет ли чего-нибудь на верхней полке чулана такого, за чем туда могла бы забраться прислуга.

После ужина он вышел на веранду и устроился в одном из двух стоящих там шезлонгов. На верандах домов на противоположной стороне улицы начали появляться люди. Из пятого от него дома его окликнул Блай. Он улыбнулся ему в ответ и помахал рукой.

– Не замерз сегодня? – засмеялся Блай.

Ньюмен засмеялся и помахал головой. Потом, повернувшись в другую сторону, он быстро снял очки и подержал их в руках. То там, то тут вдоль улицы из шлангов забила вода, а люди на верандах сонно смотрели на прохладные струи. Откуда-то донесся отголосок женского смеха, и снова стало тихо. Все окна были открыты. На улице раздался звон упавшей где-то на кухне кастрюли. Мистер Ньюмен услышал сзади в гостиной движение матери. Она включила радио, и кто-то запел сопрано.

– Ты бы полил траву, – сообщила она через окно. – Иначе она сгорит.

Он кивнул, но продолжал сидеть. Было бы нехорошо спускаться с веранды сейчас – все соседи вышли на улицу и если кто-нибудь остановится и заговорит с ним, он может разнервничаться. До сих пор он носил очки на улице без проблем – еще вчера или позавчера он и не обратил бы внимание на их любопытные взгляды. Вчера он был человеком, который работал в Корпорации. Обсуждая новости с Карлсоном или Блаем, или соседом Фредом он всегда оставался человеком, который работает в Корпорации. Этим все было сказано. Что бы им ни показалось в его очках, исчезало уже от самого факта того, где он работает. Но теперь этой поддержки не стало, и он знал, что будет с ними совсем один, и если они заметят, покраснеет и как чужой будет неловко переступать перед ними с ноги на ногу, как будто стесняясь своей внешности.

На другой стороне улицы появился Карлсон, который тащил шланг. Мистер Ньюмен отвернулся. Тот весело крикнул: – Лучше чтоб текла вода!

– А я отдыхаю, – улыбнулся в ответ Ньюмен и опустил глаза на свои туфли.

Он сидел, глубоко забравшись в кресло, и дожидался сумерек. В темноте он смог бы придумать что-то вроде плана. Последний раз он искал работу двадцать пять лет назад. Она нужна ему именно сейчас. Тогда бы он стоял перед домом в очках и поливал лужайку. Завтра ему придется рано выйти из дома, вовремя сесть на подземку, уехать… куда?

Куда?

Он напряженно скрестил наливающиеся ноги, откинулся еще дальше в кресле и попытался расслабиться.

На весь квартал разнесся стук закрываемой двери с сеткой от насекомых, и он повернулся на шум. На веранде дома примыкающего к магазинчику появился человек. Чтобы было лучше видно, мистер Ньюмен наклонился вперед. Осмотревшись, он надел очки. Новый человек в квартале. Длинная борода, седая борода. Господи, неужели у него на голове черная ермолка? Черная ермолка и борода!

Старик усаживался. Он развернул газету. Из бороды торчал длинный мундштук, который он придерживал указательным и большим пальцами.