Фокус

Миллер Артур Ашер

– Как чудесно было бы иметь собственный дом за городом, – задумчиво пробормотала она.

– Чтобы он тебе понравился в нем должно быть сорок шесть комнат.

– Ничего нет плохого в том, чтобы иметь дорогой вкус. Знаешь, что ты так и не сделал? – сказала она в том же полурасслабленном тоне.

– Что же я так и не сделал? – спросил он.

– Ты так и не поговорил с Маком.

– Послушай, – сказал он решительно. – Мак – это человек, который очень много пьет и имеет огромное количество очень хороших деловых идей. И чтобы приступить

к осуществлению любой из них нужно не меньше миллиона долларов.

– Значит, ты говорил с ним? – оживившись, с интересом спросила она.

– Я всегда разговариваю с ним.

– Я имею в виду о возможной совместной работе.

– Даже если бы у меня было что ему предложить, я бы этого не сделал. Дорогая, он ужасный пьяница. Ты это знаешь.

– Это правда, – задумчиво сказала она.

– Давай попробуем обойтись тем, что у нас есть.

– Конечно, но разве тебе не хочется, чтобы я занималась твоим домом?

Он понял, что это был один из способов спросить о том, когда она сможет оставить работу. Это его тревожило. Каждый день она казалась все прекраснее, и он не мог понять, почему она отдалась ему так откровенно и после такого короткого ухаживания.

– Дорогая, я же говорил, – сказал он мягко, – ты можешь уйти с работы, когда захочешь.

– Но при твоей теперешней зарплате я не могу это сделать. Я действительно тебя не понимаю.

– Герта, у меня есть две тысячи долларов. Ну какое же дело можно начать с двумя тысячами долларов?

– Так подумай об этом. Давай подумаем, – попросила она как будто для начала.

Она повернулась и задумчиво посмотрела из окна со своей стороны. Он аккуратно вписался в крутой поворот, снова лег на прямой курс и посмотрел на нее. О чем она сейчас думает? Как в прошлое воскресенье, когда они объезжали бухту Шипсхед, чтобы посмотреть на яхты. Посередине обычного разговора она неожиданно сообщила, что она не из Рочестера. Она родилась и выросла на острове Статен. Рассказ о Рочестере был придуман для работодателей, которые могли принять ее за еврейку, если бы они знали, что она из Нью-Йорка. С этим все было в порядке. Это он мог понять. Но сейчас, находясь вместе с ней в машине, он ощутил то же, что и всегда, когда она умолкала надолго, – его охватил страх, что она думала о тех местах и людях, о тех событиях, в которых участвовала и о которых никогда ему не рассказывала. Снова он перевел свой взгляд с дороги на нее. Теперь она курила, задумчиво щурясь и медленно затягиваясь сигаретой. Она подвинулась, и он обратил внимание на полный изгиб ее бедра.

– Чудесно было бы, – сказал он, владея своим голосом, – иметь свой дом за городом. Ты права. Было бы очень хорошо…

Одним движением она скользнула через сиденье и, схватив обеими руками его за руку, прижала губы к его уху. – Лалли, ты не сердишься на меня? – прошептала она.

Его спина похолодела от прикосновения ее рта, и он засмеялся: – Нет.

– Ты сердишься из-за покупок у Ванемейкера?

–

Почему ты так думаешь? – спросил он.

– Ты выглядел рассерженным.

– Просто я считал, что ты не должна присылать из магазинов платья по сто долларов за штуку, если знаешь, что нам все равно придется отправить их назад.

– Но так все делают. Я всего лишь хочу примерить их дома.

– С этим все в порядке, – неубедительно заверил он ее. – Это просто кажется немного нелепым. Хотя в том красном платье ты действительно выглядишь хорошо.

– Оно было розовым, – польщенно сказала она. – Боже мой, – она почти кричала, – ты даже не представляешь, как я могу выглядеть!

Он засмеялся от неожиданной радости и испуга, потому что она выписала домой покупок почти на тысячу долларов. А двумя днями позже ему пришлось встретиться с тем же водителем, который привозил эти вещи. Она великолепно выглядела, щеголяя по дому в стодолларовых платьях, а потом он помог ей упаковать их все назад в коробки, и когда они закрывали крышки коробок, это было похоже на похороны чего-то.

Они продолжали ехать. – Герта, у тебя замечательный вкус. Я никогда не думал, что ты можешь так выглядеть. Действительно, как актриса. Исключительный вкус.

– Я сама этим горжусь, – напомнила она ему.

Дорога продолжала подниматься, и теперь деревья справа от дороги опустились, и далеко внизу перед ними предстал Гудзон; от неспокойной поверхности реки отражались ослепительные вспышки солнечного света.

– Похоже, это здесь, – сказал он. Он снизил скорость, и оба наклонились вперед, чтобы прочитать приближающееся по левой стороне дороги рекламное объявление.

– А реку из гостиницы видно? – возбужденно спросила она.

– Нет, но там совсем недалеко пешком. Сюда, – сказал он, остановив машину на повороте. В то время как он наблюдал за дорогой в зеркале, она сделала то, чему он научил ее еще раньше, – повернулась в кресле и посмотрела через заднее окно на дорогу сзади. Затем автомобиль взревел и рывком пересек шоссе, резко затормозив на узкой грунтовой дороге.

Он не смог прочесть объявление из машины, поэтому сказал: – Посмотри, есть ли там схема проезда. Я как будто помню.

Она высунулась из окна и громко прочитала объявление: – Деревня Ривервью. Ему она сказала: – Здесь план расположения домов.

– Я знаю, но там была схема, как доехать до гостиницы…

– О, точно. «Гостиница Ривервью. Ехать по грунтовой дороге, держась правой стороны». – Она вернулась в машину. – Мне кажется, нужно просто ехать направо.

Он вел машину по проходящей через лес грунтовой дороге. Она занялась своей прической. Теперь волосы были расчесаны вниз из пробора посередине, и ее лоб выдавался вперед меньше, чем когда волосы были зачесаны назад. Ему казалось, что так она имеет более свежий деревенский вид, больше похожа на уроженку Рочестера и одобрял ее. Она подвела губы и подтянула чулки.