Фонтаны рая (сборник)
Шрифт:
Хранитель записей не походил ни на кого из знакомых Элвину диаспарцев, и мальчик решил, что этот человек ему нравится. Хорошо, когда можно забыть, что ты юн; приятно, когда к тебе относятся как ко взрослому.
Снова замерцало синтезирующее поле, и Рорден поднес бумагу к глазам. Текст, видимо, был длинным, поскольку на чтение ушло несколько минут. Наконец хранитель записей сел на диван, и его проницательный взгляд впервые привел Элвина в замешательство.
— Что там написано?! — выпалил посетитель, не в силах сдерживать любопытство.
Рорден не ответил.
— Почему ты хочешь покинуть Диаспар? — спокойно поинтересовался он.
Если
— Едва ли смогу объяснить, — поколебавшись, проговорил он, — Конечно, я знаю, что за стенами Диаспара ничего нет, но все равно хочется там побывать.
Он смущенно посмотрел на Рордена, словно ожидая поддержки, но взгляд хранителя был устремлен куда-то далеко. Когда он наконец снова повернулся к Элвину, мальчик не смог понять выражение его лица. Уловил только легкую печаль и смутное беспокойство.
Никто не должен был знать, что Рорден переживает величайший кризис в своей жизни. Тысячелетиями он работал переводчиком при машинах, и его обязанности не требовали особой инициативы или предприимчивости. Вдали от городской суеты, в стороне от коллег Рорден прожил безмятежную и счастливую жизнь. А теперь пришел этот мальчик, чтобы разбудить призраков, проспавших миллионы лет, и лишить его драгоценного душевного спокойствия.
Чтобы ликвидировать угрозу, хватило бы нескольких слов, но взгляд, в котором сквозили грусть и тревожное ожидание, подсказывал Рордену, что мальчик не станет искать легких путей. Даже не будь послания от Алена, совесть не позволила бы хранителю записей ответить отказом.
— Элвин, — начал Рорден, — я знаю, что тебе многое непонятно. И прежде всего, почему мы живем здесь, в Диаспа-ре, хотя когда-то нам целой планеты было мало.
Элвин кивнул, похолодев: как же Рордену удалось столь точно прочесть его мысли?
— Что ж, вряд ли я смогу дать исчерпывающий ответ. Но не расстраивайся, я еще не закончил. Все началось, когда человечество сражалось с Пришельцами — кем бы или чем бы они ни были. До этого оно успело расширить свое жизненное пространство до самых звезд, но было вынуждено отступить обратно на Землю. Таков результат войн, о которых нам практически ничего не известно. Возможно, поражение изменило натуру человечества, и оно вполне удовлетворилось перспективой провести остаток своих дней на Земле. А может быть, Пришельцы пообещали оставить людей в покое, если мы больше не покинем свою планету. Как оно было на самом деле, сейчас можно лишь догадываться. Но одно нам известно точно: культура человечества приняла крайне централизованную форму, и этот процесс завершился созданием Диаспара.
Когда-то больших городов было много, но в конце концов Диаспар поглотил их все. Похоже, какая-то сила вынуждала людей собираться вместе — так же, как раньше толкала их к звездам. Мало кто осознает ее существование, но все мы боимся внешнего мира и стремимся сберечь то, что нам знакомо и понятно. Возможно, этот страх иррационален; возможно, он имеет под собой некие исторические основания. Как бы то ни было, это одна из самых мощных сил, влияющих на нашу жизнь.
— Тогда почему я ее не чувствую?
— Хочешь сказать, мысль о том, чтобы покинуть Диаспар, где ты живешь среди друзей
— Нет.
Хранитель криво улыбнулся.
— Боюсь, я не могу сказать того же. Но по крайней мере способен понять твою точку зрения, даже если и не разделяю ее. Едва ли я решился бы тебе помочь, если бы ты не принес весточку от Алена.
— Ты так и не сказал, что это за весточка!
Рорден рассмеялся.
— И не собираюсь; молод ты еще слишком. Но кое-что сказать все же могу. Ален предвидел, что будут рождаться люди вроде тебя и рано или поздно кто-нибудь попробует выбраться из Диаспара. Вот и решил помочь. Мне думается, каким бы путем ты ни пытался уйти из города, непременно уперся бы в тупик с надписью, направляющей к хранителю записей. Зная, что хранитель обратится к своим машинам, Ален оставил послание, надежно спрятав его среди миллионов записей. Его можно найти в одном-единственном случае: если поставить ассоциатору задачу на поиск. Привет от Алена — это просьба помочь желающему выбраться наружу, даже если хранитель не одобряет подобной затеи. Ален считал, что человечество движется к упадку, и хотел посодействовать любому, кто мог бы обратить этот процесс вспять. Понимаешь, о чем я?
Элвин с серьезным видом кивнул.
— Надеюсь, что он ошибался, — продолжал Рорден. — Я не верю, что человечество гибнет, оно просто изменилось. Прекрасно быть не таким, как все, но не стоит по этой причине идти у Алена на поводу. Так что не горячись, парень, а хорошенько поразмысли о том, что можешь потерять. Ведь как ни крути, а диаспарцы счастливы. Если мы чего-то и лишились, то просто не задумываемся об этом.
— Ален многое написал в своем послании, — перешел к самому важному хранитель записей, — но суть такова. Из Диаспара ведут три дороги. Он не говорит, куда именно, и не подсказывает, как их найти, хотя есть смутные намеки. Но даже если его слова правдивы, ты еще слишком молод, чтобы выходить из города. А сейчас оставь меня, мне нужно подумать
о многом. Не волнуйся, я тебя не выдам.
Рордена несколько смутила признательность мальчика. Когда тот ушел, хранитель записей некоторое время сидел, размышляя, правильно ли поступил.
Несомненно, этот мальчик — атавизм, напоминание о великом прошлом. Через каждые несколько поколений на свет появлялись умы, равные гениям древности. Родившиеся не в свое время, они не оказывали особого влияния на мирно дремлющий Диаспар. Вялотекущий упадок человечества зашел чересчур далеко, чтобы его мог остановить одиночка, сколь бы выдающимся он ни был. Прожив век-другой в неясной тревоге, люди смирялись с судьбой и прекращали бороться. Поймет ли Элвин, что его единственная надежда на счастье в том, чтобы жить так же, как живет весь мир? Возможно, подумал Рорден, было бы лучше, если бы удалось отговорить его от авантюры. Но уже слишком поздно — об этом позаботился Ален.
Древний хранитель записей, вероятно, был неординарной личностью; он и сам скорее всего принадлежал к числу атавизмов. Сколько людей за многие столетия прочли его послание и поступили соответственно и каков был результат? Если такие случаи происходили, наверняка должны были остаться упоминания в записях.
Несколько минут Рорден напряженно думал, затем стал задавать машинам вопрос за вопросом, сперва не спеша, но все с большей уверенностью, пока каждый ассоциатор не заработал на полную мощность, перебирая миллиарды миллиардов фактов. Ничего не оставалось, как ждать…