Форк 1941
Шрифт:
За завесой меньшей правды, которую рано и ли поздно (первый шажок – та самая статья в ТМ…) надо будет явить миру, прячется совсем уж невероятная истина об путешественнике из «будущего иной Вселенной»…
Как пригодилось мое увлечение эмуляторами и играми, вызвавшее стремление рыться в сети, таскать на винт, ставить, пробовать и читать про всё, что связано с той ушедшей к моменту моего взросления… нет, пожалуй, даже рождения, эпохой!
Ныне это был бесценный клад, в чём-то не менее важный, чем-то, что изучали высшие руководители страны и «группа Мерецкова» в генштабе РККА. Кому-то – чтение журналов и книг по истории ВОВ и WWII, кому-то эмуляторы, электронные журнальчики, игры и ПО эпохи 8-биток…
Оглядывая на днях во время
Кодили тестовые задания мы под моим «эмулятором процессора М-1». Теперь пришло время прогнать весь комплект на «реальном железе»… но как же мучительно долго проходит пока ввод машинных команд в М-1. Штекерный ввод путём ввода кодов на одноимённом «штекерном коммутаторе», мать его… вообще, М-1 монстр ещё тот. Если бы не мощная вентиляция, то сильно сомневаюсь, что ДЭВ смог бы работать дольше, чем несколько минут. И это при том, что я чётко знаю – число ламп, энергопотребление (М-1 требует мощности источника питания в несколько киловатт, выдаваемых агрегатом постоянного тока) и габариты нашего детища заметно меньше чем у многих первых образцов ЭВМ в истории моего мира, да и часть возможностей (а не заложенный в систему команд «проца»!) слегка поскромнее. Раскрыться им, пока объём памяти её новых модификаций (хотя бы с памятью и на иной, ферритовой базе, но полностью совместимых на уровне машинного кода) не доберётся до хотя бы 16 килобайт, не суждено полностью.
Пока наша М-1, это – «ламповый программируемый калькулятор» с расширенным (и избыточным, по большому счёту) пока набором команд «процессора» – АЛУ. Ради новых поколений, ради совместимости, ради лучшего обучения грезящихся мне рядов советских программистов, ради будущего рывка в цифровую полупроводниковую и процессорную эпоху…
8-битные(8-разрядные) регистры её АЛУ сформированы цепочками триггеров, и вполне себе пока видимы невооружённым глазом. Но это только пока – товарищ Лосев и его сотрудники вовсю пашут не только на нужды разработки создания компактных, надёжных и не требующих мощных батарей радиостанций, он ведёт и исследования для будущего цифрового рывка. Историю совсем немного подтолкнули в новое русло, дав возможность, средства и точное знание «что это даст и как сделать» тому, кто в моей подошёл к рубежу, но не смог полноценно взять его по причине смерти в блокадном Ленинграде…
Разрядность шины адреса нашего «процессора» на М-1 16 бит, что позволяет иметь (теоретически, пока, ох как теоретически…) объём адресуемой памяти в 64 килобайта. Разрядность шины данных 8 бит. «Процессор» мог обратиться к 256 портам ввода/вывода. Конечно же, многие возможности пока были очень теоретические и «на будущее».
Скорее всего, с точки зрения «сейчас» конструкция не была оптимальной, в ней были оставлены огромные и ненужные в 1941 году возможности. Но это было только с гипотетической точки зрения разработчиков первых ЭВМ «моего прошлого». Местные же, хоть и испытывали искушение часто урезать/упростить/кое-что наоборот, увеличить и делали сие с листочкам разъяснений на руках, услышали мои доводы о будущем. Конечно, слова о «ином будущем» были доведены до инженеров лаборатории электросистем в разрезе «будущего увеличения объёмов памяти, увеличения размера программ и сохранения появляющихся наработок ПО».
Заодно я пробил два равноценных набора мнемоник языка ассемблера для машкодов М-1. На русском и английском. Задел на будущее, официальная таблица соответствия, все дела.
В процессе разработки оного для АДЭВМ заодно и сам полноценно въехал в смысл слова «автокод», болтавшийся на задворках когда-то читаного, но не воспринимаемого на подсознательном уровне как местный вариант слова «ассемблер». Итак, на русском – автокод, для всей англоязычной и прочей иностранщины – язык ассемблера. Родное, советское и англоязычное забугорье. А там и все остальные привыкнут.
Понятно, никаких нормальных трансляторов ещё нет, но… всё будет! Надеюсь, скоро.
Мы даже запечатлели для истории все эти дела с первыми программами, выполненными М-1. Миша Гордов несколько раз сфотал и заснял на кинокамеру важные моменты в лаборатории Брука/Лебедева.
Ради этого дела вначале приехал Иоффе. Оценил, посмотрел на работу М-1, послушал наши разъяснения и сказал, что надо будет готовить докладную записку по линии АН. Пока это дело в документах проходит как «перспективная разработка по заказу по линии НКВД», но – он шепнул мне, Бруку и Лебедеву – даже без всех «знаний о будущем», она должна иметь и полноценное академическое оформление:
– Мы с вами уже пару раз касались вопросов приоритетов в научных исследованиях. – подвёл итог краткого обмена мнениями «на ногах» отец советской физики.
А после ещё пара личностей засобирались в лабораторию Брука и Лебедева…
Однако помимо приятного момента запуск М-1 в автоматическом режиме, когда она стала выполнять первые тестовые программы, поставил два вопроса ребром.
С тем, что обозначалось в сопроводительной документации «библиотекой математических подпрограмм».
И с полным документированием проекта и – я особенно на этом настаивал – подробной и написанной доступным языком пользовательской документации.
Как всегда инициатива отомстила инициатору. Пришлось, после часового рассказа в узком кругу (с примерами из будущего, и пояснениями – «как это работало в эпоху интернета») о значении и пользе качественных мануалов, подготовленных так, как указано абзацем выше, взваливать на себя ответственность и дополнительную работу по документированию потенциальных способов использования и методов работы на М-1. Изначально я рассчитывал переложить подготовку мануалов по программированию только на Ляпунова и Шуру-Буру, но, хорошо поразмышляв, пришёл к выводу, что сделать-то они сделают, но вовсе не в том виде и стиле, который хотелось бы задать мне. Отчего то я был убеждён, что планку наукоообразности они задерут выше, чем надо. А то, что М-1 планируется в серию из, как минимум, несколько десятков машин, ясно давало понять, что уровень работающих на ней будет разный. Да и дело «ИТ в 1941» принципиально новое и куча совершенно новых парадигм и понятий потребуют «разжёвывания и накладывания в рот» практически всего. Встроенных в ПО структурированных справок с поиском, профильных форумов, множества готовых подсказать в сети специалистов и кучи литературы (как в твёрдом, так и электронном виде) здесь нет от слова «совсем». Короче, не только одним «набором принципиальных схем», жива документация, хехе…
Вообще, эти 4 месяца я работал так, как никогда в жизни. Не скажу, что я волынил в будущем, но интенсивность тут случилась в разы больше – вечеро буквально падал в кровать, уже «на автомате» заставляя себя посетить ванную-душ. Высвечивающая в этом апреле-мае финальная стадия работ над прототипом будущей серии первых советских «дискретных автоматических электровычислителей» вызвала у меня жгучее желание позже успеть сместиться в южные советские широты. Там, где находится большая масса тёплой воды Понта Эвксинского.
Даже закономерные сомнения о том, что «разрешат ли» в преддверии близящегося 22 июня, никак не снижала желания. Даже больше, именно эту дату я хотел использовать как крайний довод.
«Пока можно, пока есть возможность…»
Окончательный вариант оперативной памяти М-1 представлял собой 256 ячеек памяти на электростатических трубках. Причём, когда я вникал в принципы организации и работы этого чуда, меня просветили, что оно вело корни из открытия в 1907 году Борисом Львовичем Розингом способности запоминания заряда на люминофоре. Из которого родилась идея электронной развёртки. Телевидения будущего:-) и уже настоящего. «У местных», в этом 1940 году было прекрасно ясно, что механическая развёртка не то, чтобы совсем отжила своё, но будущее – за электронной. Московский телевизионный центр уже несколько лет передаёт сигнал в эфир в электронном виде, а в апреле минувшего, 1940-го, прекращены передачи механического телевидения.