Форк 1941
Шрифт:
Телевизоры и:-) будущие мониторы на ЭЛТ!
И пока, до «неких ферритов» (о которых я «что-то слышал» и что было подтверждено в упоминаниях в моих книгах) память организована на этих самых электронных трубках. Визуально блок памяти представлял собой набор трубок с растром на 32*8.
8 точек-разрядов, 32 строки-линии, 8 трубок. 256 байт ОЗУ…
Фактически трубок было не 8, как можно было бы предположить из размера ОЗУ в 256 байт, а 9. Крайняя использовалась не в качестве запоминающего элемента, а для контроля.
В процессе разработки М-1 много раз у всех групп проявилось желание «рационализаторства». От предложений сразу увеличить разрядность электровычислителя (как
КМК, я только сейчас по настоящему понял, откуда взялось это стремление на заре эпохи ЭВМ – бесконечно увеличивать разрядность. «Там» бывшее в полный рост и вырисовывавшееся в разговорах «тут». Желание иметь возможность запихивать одно большее число в регистр и ячейку памяти. Вроде как логичное упрощение работы с ним. Да и та же «группа ОЗУ» сразу как бы логично доказывала, что трубки легко держат и растр например на 32*25.
– Почему вы, Никита Егорович, так категорически настаиваете на варианте с восемью разрядами? Расчёты же показывают все плюсы увеличения разрядности. Вы же сами видите…
– Это очень призрачное преимущество. Поймите, проламывать эту проблему надо увеличением числа ячеек памяти в ОЗУ и долговременных накопителях… а не увеличением сложности конструкции электровычислителя и соответствующего снижения надёжности. Да и логика работа тех же регистров АЛУ прекрасно допускает использование регистровых пар, вот уже и 16 разрядов вместо 8 для больших чисел…
– Как тяжело местами, когда наступает противоречие между «когда знаешь преимущества совместимости» и с виду вполне логично смотрящимся «как сделать лучше и мощнее здесь и сейчас». Вроде долго объяснял ещё при первоначальном обсуждении технического облика для чего в конструкцию машины вводим стойку под расширение памяти. В первой модели только один блок, то есть после отработки первого варианта М-1 есть хороший запас «на апгрейд» ОЗУ. По месту в стойке, электропитанию и, главное, архитектуре М-1, без проблем допускающей возможность расширения размера ОЗУ до 1024 байт. То есть после первоначальных 256 ячеек будут дополнительные модули, расширяющие ОЗУ до 512, до 1024 и, с дополнительным питанием – до 2 килобайт = 2048 байт. 8-битных!
– Вот с этого и началась вся фигня в 50-60-е годы моего времени. Разброд и шатание. Кто в лес, кто по дрова. – прокомментировал я в начале разработки предложения «из групп» в разговоре с теми, кто допущен к «главной тайне».
Байт. Машинное слово (которое здесь и сейчас пока 8). Разряд. Бит.
После обсуждений с Бруком и Лебедевым мы всё же ввели в официальную документацию на М-1 терминологию насчёт бита. Мотив использования англоязычного сокращения – «в честь Лейбница, упомянувшем в 1703 году про двоичную систему счисления в древнем Китае». Шеннон и компания, ку-ку…
Итак. бит(разряд). Байт (да-да, и он…) – из 8 разрядов(бит). Машинное слово – здесь и сейчас (для АЛУ М-1) – 8 разрядов. Но, как специально подчёркивается в документации к АДЭВМ, в будущем размер «машинного слова» может быть больше, чем один байт.
Брук и Лебедев, в силу полученных знаний о будущем официально были извещены о подступающей войне и дав ранее необходимые расписки, они уже осознанно готовились к тому, что будет после 22 июня.
Первый завод по выпуску электровычислителей, который, правда, должен быть ещё только создан. В столице моего края/области версии 1941! Но не совсем с нуля и «в поле». «Родная советская власть» (TM) позаботилась о том, что в итоге приведёт (в моих грёзах, не?) к производству домашних персоналок для советских и детишек всего мира, которые мы (и лично я) завалим 8-битными шедеврами разгорающейся где-то там, «в грядущем завтра», зари цифрового века. Позаботилась и подготовила… какой-то там приказ по какому-то наркомату. Пододвинули/обидели/сочли менее важным. Под производство советских ЭВМ выделили строящееся в Молотове здание совсем иного, гуманитарного назначения. Разговор об здании вызвал у меня, как ни странно, сентиментальные воспоминания, но об этом слегка позже…
Возвращаясь к августу 1940-го, время краткого личного посещения «проездом в направлении Кремля» областного центра и, больше из осенне-зимних разговоров с нашим «архивистом»(чаще), начальником отдела(реже), с товарищем Колобовым (тоже не раз) «за жизнь», я уже имел определённое впечатление, как выглядит в это время даже центр Молотова. И даже в Москве. Достаточно унылое зрелище. Бедность населения Советского Союза резала неприятными ощущениями, навевала гнетущую тоску и в целом заставляла сомневаться. Так уж ли много удастся изменить не сколько в ходе войны, даже не в информационно-компьютерном прогрессе, сколько в исправлении некоторых, имхо, не корректируемых черт соцстроя в самой большой стране планеты.
Разговоры о родных краях снова вытащили на поверхность придавленные относительным комфортом московской двухкомнатной квартирки с горячей водой, холодильником и стиралкой воспоминания об утерянном 2018, которые заставляли себя жалеть и вгоняли в уныние.
Если и центральная (с 1920-го года, как и положено многим городам СССР – имени Ленина) улица столицы края была застроена одно и двухэтажными деревянными бараками, то проспект имени вождя (которому, КМК, не быть в «этот раз» Компросом) упирался в «холерные бараки» и огороды. Мостовые – из булыжника, тротуары из досок. Уборные во дворах – с выгребными ямами. Вода из «родничков»(бгг…) и уличных колонок. Скученность и антисанитария. А прекрасно знакомая мне Мотовилиха вообще стала районом города лишь в 1938 году.
Самое интересное, что здесь не было никакого осуждения «через губу» предков и присутствовало понимание двух обстоятельств – там, за «большой водой» и в «цивилизованной» (особенно сейчас, мда) Европе хватает своих локально-городских бантустанов.
Многие блага условной цивилизации 21 века осознаются только в сравнении…
Одно из строящихся зданий в Молотове обр. апреля 1941 (стены его были доведены до уровня третьего этажа, а окончание строительства первоначально было запланировано к ноябрьской годовщине 1942-го…). У моторостроительного завода номер 19 имени товарища Сталина, ведшего его строительство, попросту отобрали объект. Приказ Москвы. Как мне объяснили, заводу что-то там выделили взамен из местных благ, но тем не менее… факт:-[=]
Узнав эту новость из уст Иоффе, я стал выяснять у земляков подробности. После пояснений, листов, карандаша и некоторых личных фото на компе я тогда тяжело осел на стул в своём кабинете.
Моторостроительный завод имени вождя был опознан мной как один из будущих составных частей гигантского промышленного монстра. Того, что носило звучное имя «Пермские моторы».
Что касается здания будущего МЗЭТ – Молотовского завода электровычислительной техники… ах. ха-ха, не могу удержаться… я вообще точно идентифицировал здание по своей памяти от посещений Перми в 21 веке.