Форма времени: заметки об истории вещей
Шрифт:
Подобно астроному, историк портретирует время. Масштабы различны: историческое время очень коротко, но и историк и астроном переносят, сокращают, компонуют и раскрашивают факсимиле, описывающее форму времени. Историческое время может занимать положение, близкое к центру пропорциональной шкалы возможных временных величин, подобно тому как и сам человек есть физическая величина в центре пропорциональной шкалы Солнечной системы, между Солнцем и атомом, – как в граммах массы, так и в сантиметрах диаметра [13] .
13
Shapley H. Of Stars and Men. New York, 1958. P. 48.
И астрономы, и историки собирают древние сигналы в убедительные теории дистанции и композиции. Координаты астронома подобны датам историка;
Сигналы
События прошлого можно рассматривать как категориальные возмущения различной величины, о которых сообщают встроенные в них сигналы, аналогичные тем кинетическим энергиям, что содержатся в массах, удерживаемых от падения. На отрезке от начального события до настоящего момента эти энергии претерпевают различные превращения. Существующая сейчас интерпретация любого события прошлого есть, конечно, лишь очередная стадия сохранения начального импульса. Наш особый интерес связан с категорией существенных событий – событий, чей сигнал передается материей, организованной в паттерн, заметный и по сей день. В этой категории для нас важны не столько природные сигналы, регистрируемые физикой и биологией, сколько артефакты – рукотворные сигналы истории, а среди этих последних для нас важны не столько инструменты и документы, сколько наименее полезные артефакты – произведения искусства.
Все существенные сигналы можно одновременно рассматривать и как передачи, и как начальные возмущения. Так, произведение искусства передает некоторый тип поведения художника и вместе с тем, подобно реле, служит точкой отправки импульсов, часто приобретающих необычайную величину при последующей передаче. Выходит, наши линии коммуникации с прошлым возникли как сигналы, которые стали возмущениями, испускающими новые сигналы в непрерывной чередующейся последовательности: событие – сигнал – воссозданное событие – возобновленный сигнал и т. д. Резонансные события проходят этот цикл миллионы раз в каждое мгновение своей истории, подобно тому как жизнь Иисуса вспоминается в бесчисленных ежедневных молитвах христиан. Чтобы добраться до нас, начальное событие должно пройти этот цикл хотя бы единожды: как начальное событие – его сигнал – наше последующее возбуждение. Таким образом, для нередуцируемого минимума исторического процесса требуется только само событие вместе с его сигналами и лицо, способное к воспроизведению этих сигналов.
Реконструированные путем извлечения из сигналов начальные события – основной продукт исторического исследования. Задача ученого – верифицировать и испытать все данные. Ему интересны прежде всего сигналы как данные, а не сигналы сами по себе и вызываемые ими возмущения. К тому же некоторые возмущения относятся к вотчине психологии и эстетики. Нас же здесь интересуют как раз сигналы и их преобразования, так как именно в этой области возникают традиционные проблемы, вплетающиеся в историю вещей. Так, произведение искусства – это не только осадок некоего события, но и его, этого произведения, собственный сигнал, напрямую побуждающий других творцов повторить или усовершенствовать предложенное им решение. В визуальном искусстве весь исторический ряд движим именно такими осязаемыми вещами, тогда как письменная история работает с невосстановимыми событиями, которые не подлежат физическому воссозданию и опознаются лишь по косвенным сигналам, через тексты.
Реле
Историческое знание состоит из передач, в которых отправитель, сигнал и получатель выступают переменными элементами, воздействующими на стабильность сообщения. Поскольку в нормальном процессе исторической передачи получатель сигнала становится его отправителем (например, когда первооткрыватель документа выступает его редактором и публикатором), мы можем рассматривать получателей и отправителей в качестве реле. Каждое реле становится источником некоторого искажения исходного сигнала. Какие-то детали кажутся незначительными и потому оседают в реле; другие признаются важными в силу их связи с событиями, которые происходят в момент работы реле с ними, и потому подчеркиваются. Одно реле может по причине своего темперамента подчеркнуть традиционные аспекты сигнала; другое – наоборот, его новизну. Даже историк подвергает свои данные подобным искажениям, хотя и старается воссоздать сигнал в неприкосновенности.
Каждое реле, намеренно или нет, искажает сигнал в соответствии со своей собственной исторической позицией. Оно передает композитный сигнал, лишь отчасти состоящий из сообщения в том виде, в каком оно было получено, а отчасти – из импульсов, добавленных к нему самим реле. Историческая память никогда не может быть полной или даже полностью верной по причине искажений, вносимых в сообщение цепью реле. Однако условия передачи не настолько ущербны, чтобы историческое познание было невозможным. Актуальные события всегда возбуждают сильные чувства, которые обычно фиксирует начальное сообщение. Его прохождение через цепь реле может повлечь за собой постепенную нейтрализацию раздражения, вызванного событием. Жгучую ненависть вызывает деспот, живущий сейчас; древний же деспот – просто случай из истории. В то же время многие объективные результаты или инструменты, оставленные историком, например хронологические таблицы событий, не так легко исказить. Кроме того, есть очень устойчивые религиозные выражения, сохраняющиеся на протяжении долгих периодов и под значительным искажающим давлением. Характерный пример – омоложение мифов: когда их древняя версия становится невразумительным анахронизмом, появляется новая, изложенная современным языком и выполняющая те же, что и прежде, объяснительные задачи [14] .
14
Hubert H., Mauss M. La Representation du temps dans la religion // Melanges d'histoire des religions / 2 me ed. Paris: Alcan, l929. P. 189–229. О мифопоэтической трансформации см., напр.: Burch V. Myth and Constantine the Great. Oxford, 1927.
Фундаментальное условие исторического знания заключается в том, что событие должно находиться в пределах досягаемости: то, что в прошлом нечто имело место, должно подтверждаться каким-то сигналом. Древние времена содержат в себе огромные длительности, о которых сейчас до нас не доходит никаких сигналов вообще. Степень документированности окажется малой даже для событий последних часов. К 3000 году до нашей эры доля прорех в ткани передаваемой длительности неуклонно нарастает с продвижением в глубь веков. И хотя общее число исторических сигналов конечно, всё равно оно значительно превышает способности любого человека или группы людей интерпретировать все сигналы во всех их значениях. Поэтому основной целью историка является сжатие множественности и избыточности имеющихся сигналов с помощью различных схем классификации, избавляющих нас от скучной необходимости заново переживать всю последовательность хода событий во всей ее моментальной сложности.
Конечно, написание истории имеет множество сугубо практических применений, каждое из которых навязывает историку угол обзора, соответствующий поставленной цели. Так, судьи и адвокаты в суде могут тратить на установление последовательности событий, ведущих к убийству, значительно больше усилий, чем требовалось для того, чтобы сами эти события случились. Другая крайность: чтобы упомянуть первое плавание Колумба в Америку, мне не нужно собирать все сигналы, а именно документы, археологические свидетельства, замеры геологического времени и т. п. Чтобы подтвердить дату, 1492 год, мне достаточно обратиться к достоверным вторичным сигналам, полученным из первоисточников. В промежутке между этими полюсами археолог, раскапывающий вместе со своими помощниками ушедший под землю цокольный этаж здания, тратит на считывание сигнала примерно столько же энергии, сколько вложили в сооружение этого этажа его строители.
Поэтому первичный сигнал – свидетельство, ближайшее к самому событию, – может потребовать больших затрат энергии для его открытия и интерпретации, но после того как он принят, тот же процесс может быть воспроизведен за счет малой доли усилий, потраченных на его первое обнаружение. Таким образом, фундаментальные исторические определения предполагают обнаружение и прием первичных сигналов из прошлого, и обычно они касаются простых вопросов даты, места и действующего лица.
Как правило, ремесло историка сводится к выработке достоверных сообщений на простых основаниях, предоставленных первичными сигналами. По мере усложнения сообщений степень их достоверности всё сильнее колеблется. Какие-то из них представляют собой всего-навсего фантазии, существующие лишь в умах интерпретаторов; другие являются грубыми приближениями к исторической правде: таковы объяснения мифов, именуемые эвгемерическими [15] .
15
Эвгемеризм (по имени греческого философа Эвгемера, около 340–260 гг. до н. э.) – представление о том, что вера в богов (религия или мифология) основана на вошедших в легенды обстоятельствах жизни реальных людей.
Hersman A. Studies in Greek Allegoric Interpretation. Chicago, 1906.