Форма времени. Заметки об истории вещей
Шрифт:
Если орудия, с одной стороны, и мода, с другой, определяют предварительные внешние границы изучаемой нами области, то теперь нам нужно установить ее внутренние подразделения. Здесь есть первичные объекты и реплики, а также взгляды зрителей и художника на ситуацию произведения искусства во времени.
Комплекс первичных объектов и реплик охватывает основополагающие изобретения и всю следующую за ними систему реплик, репродукций, копий, упрощений, переносов и производных. Масс-реплика сродни тому, что происходит в разговорной речи, когда фраза, произнесенная на сцене или в фильме, после миллиона повторов становится частью языка поколения, а затем —затертым штампом.
Будет полезно рассмотреть природу первичного объекта, от которого ведет свое происхождение масс-реплика. Первичные объекты подобны простым числам в математике: твердого правила, управляющего их возникновением, мы не знаем, хотя, возможно, когда-нибудь такое правило и обнаружат. В настоящее
Анналы искусства, как и летописи подвигов, фиксируют лишь некоторые из множества великих моментов. Изучая их класс, мы сталкиваемся в основном с мертвыми звездами, даже свет которых уже не доходит до нас. Мы знаем об их существовании лишь косвенно, по их преобразованиям и по огромному количеству побочного материала, оставшегося на их траекториях. Мы никогда не узнаем имена художников Бонампака или Аджанты: настенные росписи этих руин, как и фрески в захоронениях этрусков, — это, вероятно, лишь бледные отблески утраченного искусства, некогда украшавшего куда большее число домов живших там владык. В этом смысле история искусства напоминает сломанную и прошедшую множество починок цепь из струн и нитей, соединяющих алмазные звенья — случайно уцелевшие физические свидетельства невидимой последовательности первичных объектов. МУТАНТЫ
Хотя в этом очерке мы стараемся избегать биологических метафор, кажется оправданным использовать одну из них в виде исключения применительно к первичным объектам, так как это позволяет уточнить трудное различение. Первичный объект отличается от обычного объекта так же, как индивидуальный носитель мутантного гена отличается от стандартного образца того же вида. Мутантный ген может быть бесконечно мал, но различия в поведении, которые он вызывает, могут быть очень велики.
Кроме того, идея первичного объекта требует фундаментальной корректировки наших представлений о целостности и единстве произведения искусства. Мутантная фракция вызывает изменения в потомстве вещи, а вещь в целом имеет совершенно иное поле действия. Это различие относится к тому же порядку, что и различие между актами порождения и нравственного примера. Возможность изменения появляется вместе с первичным объектом —носителем мутации, тогда как просто прекрасный или безобразный объект побуждает лишь к его ритуальному повторению или к отказу от такового.
Поэтому наш интерес сосредоточен на мельчайших частях вещей, а не на всей мозаике признаков, составляющих любой объект. Эффект мутантной фракции (или первичного признака) динамично провоцирует изменение, тогда как эффект объекта в целом — это просто эффект образца, вызывающего скорее чувство одобрения или неприязни, чем активное стремление изучить новые возможности. ТРУДНОСТИ ДИАГНОСТИКИ
Строго говоря, форм-класс существует только как идея. Ее манифестируют в незавершенном виде первичные объекты, то есть вещи большой порождающей силы, подобные Парфенону, статуям Королевского портала в Реймсе или фрескам Рафаэля в Ватикане. Их физическое присутствие всегда искажено потерями, нанесенными временем, но их первичный статус неоспорим. Его гарантируют прямые сравнения с другими вещами низшего качества и многочисленными свидетельствами художников многих поколений. При этом Парфенон построен по архаической формуле, дожившей до времен Перикла, статуи Королевского портала в Реймсе являются результатом труда нескольких поколений, и все эти произведения, в том числе фрески Рафаэля, подвержены износу и порче с течением времени. Если говорить биологическим языком, они представляют собой три фенотипа, из которых нам нужно вывести три порождающих генотипа.
Три этих примера являются, однако, очень специальными. Они иллюстрируют феномен кульминационного входа. Подобные входы происходят тогда, когда комбинации и перестановки в той или иной игре уже вполне ясны для художника; когда игра в значительной мере уже сыграна и художник видит весь ее потенциал; когда истощение возможностей игры еще не принуждает его занять какую-либо из ее конечных позиций.
Каждая стадия игры, ранняя или поздняя, содержит первичные объекты, различающиеся в соответствии со своими входами. Однако число сохранившихся первичных объектов удивительно мало: сейчас они собраны в музеях мира и некоторых частных коллекциях; значительную долю в их числе составляют знаменитые здания. По всей видимости, их больше всего среди доступных нам первичных объектов, так как они недвижимы и зачастую неуничтожимы. Вероятно, другая значительная доля первичных объектов была изготовлена из нестойких материалов, таких как ткань и бумага, а еще одна — из ценных металлов, что сделало ее уязвимой для переплавки.
Классический пример — гигантская статуя Афины Парфенос, изваянная Фидием для Парфенона из золота и слоновой кости и дошедшая до нас лишь в посредственных репликах для паломников и туристов. Другой пример: множество чудес мира IV века нашей эры, эпохи Константина Великого, известно нам лишь по сжатым и монотонным описаниям «Бордосского путника», который путешествовавшего по Южной Европе и Северной Африке в 333 году [7]. Эта уникальная туристическая хроника входит в число масс-реплик раннехристианского мира. Случайно сохранившаяся, она послужила основой усердного труда нескольких поколений ученых по выяснению обстоятельств появления текста и комментированию его содержания. Еще одним примером различия между первичными объектами и масс-репликами могут быть газетные кроссворды. Рукописный оригинал составителя представляет собой первичный объект (о сохранении которого никто не думает); решения же, созданные людьми, «убивающими время» в метро или где-нибудь за столиком, составляют комплекс масс-реплик.
Поскольку формальная последовательность может быть выведена только из вещей, наше знание о ней зависит от первичных объектов и их реплик. Но первичных объектов удручающе мало, и, поскольку в нашем распоряжении имеются главным образом копии и прочие производные вещи, они — выражения более низкого порядка, зачастую очень далеко отстоящие от оригинального отпечатка изобретательного ума, — должны занимать бoльшую часть времени историка.
Сразу же возникает важный вопрос. Если в данной последовательности первый первичный объект начинает сопряженный ряд, то почему не считать репликами последующие первичные объекты этого ряда? Вопрос оказывается особенно насущным, если вспомнить, что известно совсем немного первичных объектов, возникших из первичных признаков. По отношению к множеству мест и периодов их невозможно установить в массе накопленных собраний реплик. Вопрос расширяется по всем направлениям: всегда ли можно говорить о несомненном наличии первого первичного объекта? Есть ли возможность выделить подобную сущность? Обладают ли первичные объекты реальным существованием? Или мы попросту нагружаем некоторые лидирующие в своем классе примеры добавочным символическим статусом, имеющим лишь воображаемый приоритет? Эти вопросы предостерегают нас от неуместной конкретности, но они не должны ослаблять главный тезис. Всевозможные рукотворные объекты соответствуют человеческим намерениям в исторической последовательности. Первичные объекты соответствуют первичным признакам или мутировавшим намерениям, тогда как реплики просто размножают первичные объекты. Парфенон, более чем традиционный по своему типу, опознается как первичный объект по многим усовершенствованиям, отсутствующим в других храмах этой серии. Но копии статуи Афины Парфенос в Национальном музее в Афинах или щит Странгфорда в Британском музее лишь огрубляют и упрощают оригинал без каких-либо приращений.
Многие виды реплик настолько полно воспроизводят первичный объект, что разделить их не может даже самый чувствительный исторический метод. При другом типе построения ряда каждая реплика слегка отличается от всех предшествующих. Эти накапливающиеся вариации подчас возникают ненамеренно: мастер просто отвлекается от монотонного повторения. В какой-то момент их дрейф привлекает внимание художника, и тот вносит в него порядок, подчиняя массу реплик новой схеме, которую манифестирует первичный объект, не отличающийся от предшествующего категориально, но отличающийся исторически, так как он соответствует другому возрасту той формальной последовательности, к какой принадлежит наряду с первым первичным объектом. Ни одна из этих моделей исторического процесса не облегчает открытие первичных объектов: можно лишь утверждать, что они должны были существовать в том же числе, что и число критических моментов изменения во всех классах последовательности. При этом они могли существовать только как случайные заметки или наброски. Их первые полные проявления во многих случаях могли быть неотличимы от непосредственно следующих за ними реплик. Эту концепцию последовательности артефактов отображает организация полок любого археологического музея: одна группа типологически упорядоченных реплик примыкает к другой группе на следующей полке. Две массы похожи, но всё же различаются. У обеих есть характерные примеры, относящиеся к разным периодам. Они соответствуют либо разным возрастам одной и той же последовательности, либо ее разным региональным вариантам.
Более подробно мы вернемся к этим вопросам в следующей главе; сейчас же важно еще раз подчеркнуть ускользающий характер первичных объектов. Даты и подписи авторов на произведениях искусства ничуть не убеждают нас в их первичности. Более того, произведения искусства в большинстве своем анонимны, и они естественным образом включаются в большие группы. Чаще всего первичные объекты растворяются в массе реплик, где их открытие особенно затруднено и проблематично: эта трудность сродни другой, еще большей, которая связана с обнаружением первых опознаваемых образцов биологического вида. Выходит, наше знание последовательностей, как правило, основывается на репликах.