Формула ботана: маг плюс лох
Шрифт:
— Ук, чего сидим? Чего ничего не делаем?
— А что делать? — растерялся тот, оглядывая валяющееся барахло. — Собрать?
— Балбес! — заржал Лёха. — Допрашивать будем. Этого надутого видишь? Это он на нас дуется. А ещё от гордости. Он думал, что я его пытать буду. А он гордо молчать. Такая вот игра у нас, у настоящих мужчин. А теперь ему хана. Потому, что у нас есть ты. Я сейчас стану задавать ему подходящие вопросы, а ты…
— Я понял, — с непередаваемым достоинством принял на себя вампир священную миссию.
— Вот и ладно, — удовлетворённо кивнул ему главный дознаватель.
И приступил к
— А ты у нас большой человек, — похвалил Лёха Стаса, ковыляя рядом с Бритым по двору.
Верней, вися на его плече — так сразу после таких ранений на ноги не встать. Предрассветные сумерки встречали не только их — по двору уже шмыгали серые тени слуг заезжего дома. И всякого там персонала из караванов.
— Почему большой? — уточнил за Стаса Бритый.
— Вот тебя хотя раз в жизни ненавидел великий Пран? Нет? А кто-нибудь пожиже? Вот! Меня тоже. А Стас у нас не мелочится. Если уж враги, так самые убойные. Великий человек.
— Кто?! — буквально выстрелил вопросом Аркатан, вылетая на крыльцо.
— Ты знаешь, — буркнул Стас, заволакивая себя на целых три ступеньки вслед за двумя Гераклами, забившими на его кровавые раны.
Он не желал это обсуждать. Да, главарь наёмников назвал Лахуатана. Ему хотелось верить — это замечательно вписывалось во всю недолгую историю пребывания Стаса в этом мире. Но, червяк сомнения точил: наёмников можно нанять от имени любой персоны, которое им назовёшь. Его они и сдадут, если припрёт. А подлинный устроитель твоего праздника останется в стороне. Да хотя бы этот заботливый Фартах с таким дивно честным лицом.
— Ук, — вздохнул Стас. — Ты покажешь господину Фартаху, где мы оставили того нехорошего человека? А то у меня ноги отваливаются.
— Погоди-ка, — пробормотал Аркатан, вздёргивая его подбородок и раздвигая припухшие веки. — Что за дрянь тебе скормили? — он принюхался к губам пациента и поморщился: — Убой-трава. Жуткая гадость. И, кстати, очень вредная для здоровья. Пошли-ка, я тебе кое-что накапаю. Хорошо, что времени прошло немного. А то и без печени можно остаться, — он глянул на выстроившегося у крыльца комвзвода с троицей подчинённых и приказал: — Су-Трен, пойдёте с Ук-А-Уком. Заберёте там…, на что он укажет. Сделайте всё чисто. Как закончите, проводите Ук-А-Ука до порога комнаты господина Нартаха. Передадите с рук на руки, — напомнил он про некое обещание перемочить кое-кого за этого кровопивца.
А вечером следующего дня состоялся военный совет. Он проходил на свежем воздухе — в саду поместья гостеприимного таара, куда их притащил Аркатан. Это было первое западное поместье, в которое воткнулась бесконечная дорога с востока. Презренному красноголовому — к которому Фартах обращался с величайшим почтением — выделили маленький уютный флигелёк всего на пять комнатушек. Для оперативно выселенной оттуда прислуги. Нет, варвару предлагали поселиться в господском доме, но тот отказался. Что с него взять? Дикарь-с.
На военном совете присутствовало всё семейство Нартаха с сопровождающими его лицами. Детишки, понятно, носились вокруг деревьев. Ёали с Лёхой сцепились на почве тактики и стратегии — Стаса затёрли, игнорируя его просвещённое мнение. Во главе угла стоял один вопрос: самим валить членов королевской фамилии, сбросив с хвоста Аркатана, или ещё немного им попользоваться? Бесстрашный гладиатор Дреб стоял за первое. Более осторожный и дальновидный абориген Ёали настаивал на втором. Лёху, конечно, посвятили в суть проблемы. Принципиально он Стаса поддержал: надо валить подальше отсюда. На один из Порогов Бездны? Да, хоть бы и туда. Чудища Бездны? Нет чудища страшней человека и всё такое. Не слишком ли он самоуверен? Нет, он уверен в себе, в Стасе, и в том, что русские не сдаются. Особенно русские Нартахи.
На этом моменте Ёали споткнулся. Вопросительно посмотрел на Стаса, дескать, врёт, или безобидный фантазёр? Стас поморщился и начал смотреть в сторону. Сегодня Лёха жаждал воплотить в жизнь свой план по приобщению к магическому сообществу. Сдохнуть может, а спорит так, словно у него есть гарантированное завтра! Ещё раз убедительно проиллюстрировал, почему русские навешали фрицам в Сталинграде. Лёха ратовал за испытания и справедливость. Испытания для настоящих мужчин, и справедливость для него лично: Стас — целый волшебник, а он тут один, как плюгавый Тотошка. Прибеднялся, сукин сын! Уж на железного-то дровосека он — в отличие от Стаса — реально мог претендовать. Но, как говаривал дед, чем бы дитя ни тешилось — пусть подавится, сволочь неблагодарная.
— Я не хочу, — первым делом упёрлась рогом Витка. — Он умрёт. А тебе будет плохо.
— Кнопка, — со вздохом приступил к обработке Стас. — Дреб же не ребёнок. Он взрослый человек. Он сам решает, что ему нужно.
— Пусть решает сам, — легко согласилась Витка. — А я не буду.
— Кнопка, не будь такой злюкой, — взялся сюсюкать Лёха для наведения мостов. — Тебе что, жалко?
— Такой большой и такой дурак, — подорвала все мосты разом зловредная партизанка. — Ты умрёшь. Я не хочу снова убивать человеков. Я вам не убийца. Если такой умный, сам его и убивай.
— У меня не получится, — развёл руками Стас. — Только ты можешь сделать из человека настоящего Нартаха.
— Из человека я могу делать только мёртвого человека, — окончательно надулась Витка.
Желаемое из неё вытрясли откровенным враньём. Дескать, они же родичи — просто в их племени рождаются и монголы, и красавцы. А раз один выжил и вспомнил, что он Нартах, так и с другим всё образуется. Стас уже мысленно проклинал паршивца-землячка. Не ему оправдываться перед несчастной девчонкой, когда та будет рыдать над очередным трупом. Малышка только-только одыбала. Только стала забывать поганое прошлое, а они на неё насели — здоровые скоты.
— Ладно, — сдвинулось дело с мёртвой точки. — Я сделаю. Но, если тебе потом будет плохо, я обижусь, — пригрозила Витка Стасу.
Операцию проводили, запершись в своей спальне. Лёха не хохмил, и не делал сурового лица «настоящего мужчины». Просто лежал на ковре и слегка улыбался каким-то своим мыслям. Готовился идиот к грядущему величию. Витка забралась на колени к Стасу и прижалась спиной к его груди. Он склонился и ткнулся губами в родную макушку. В этот момент она и запустила выдернутую из воздуха нить в голову самоубийцы. Тот дёрнулся, захрипел, выгнулся дугой и отключился. Стас через силу протянул руку к его шее — пульс долбился так, что он окончательно пал духом. Время шло. Давно стемнело, а они всё молча сидели над телом Лёхи и ждали, не понять чего.