Формула ботана: маг плюс лох
Шрифт:
Турш, как ни странно, поверил седоку. И замер, свесив башку в намерении привычно подремать. Оба торопыги — шагах в пяти от чуда мистического строительства — так и не развернули своих скакунов. Лихачить на туршах — дураков нет. Можно было рвануть вперёд — дорога свободна — но рыцарская честь встала поперёк неё противотанковыми надолбами.
— Господин Нартах, — неуверенно просипело из смотровой щели одного шлема.
Шлем склонился перед значимой персоной. Второй смертник поспешил присоединиться к акту ничего не обещающей вежливости.
— Приветствую, господа, — склонил голову Стас и дал благородным
— Вы позволите нам развернуться? — чуть осмелел умник, первым признавший в красноголовом молодчике ана.
— Сколько угодно, — махнул рукой Стас и вернулся к своим баранам, верней, барану: — Ну, господин Пран, схлестнёмся?! Продемонстрируем народу всю мощь твоего гнева?!
Вообще-то — если честно — напрашиваться на драку уже не хотелось. От боевого задора ничего не осталось: в подсознании и прочих уголках башки плескалось спокойствие. Классная у него внутри встроена функция — полезная. И Де'Лох вздумал помочь врагу своей нерешительностью. С чего бы? Первое простейшее объяснение: Пран и сам намочил штаны. Странновато для человека, знающего подоплёку восхождения красноголового ничтожества к высотам Олимпа.
Второе объяснение, и такое же незамысловатое: Де'Лох знает не понаслышке о возможностях Нартахов. Откуда? Стычка с отцом Витки? Тогда, как получилось, что могущественный Нартах погиб, а это чмо здравствует? Удар из-за угла? Но, странно не это. Странно другое: похоже, Де'Лох на полном серьёзе признаёт в дикаре Нартаха. Это и хорошо, и, пожалуй, плохо. Приятно, что тебя побаивается опытный маг с громкой репутацией опасного подонка. Плохо, что со Стасом он будет драться именно, как с сильным противником. Расстарается, падаль. Да к тому же науськает на персонального врага всех, кого сможет. Ещё толком не погордился, а уже в душу насрали — подосадовал Стас с невесёлой усмешкой.
— Убьём его? — удивлённо воззрилось на него запрокинутое личико Кнопки. — Он сбежит, — ткнула она пальчиком в разворачивающуюся кавалькаду.
— Пусть бежит, — вздохнул Стас. — Давай убьём его в другой раз.
— Почему? — надулась малышка. — Он гад!
— Потому, Кнопка, что я ещё не набрал настоящую силу. Сама подумай: что будет с тобой, если я погибну? А с Уком, Юшем, Юшкой?
— Нельзя, — разочарованно признала Нартахтушка и погрозила кулачком вслед отбывающим всадникам: — Всё равно убью!
— А я помогу, — пообещал Стас, целуя её в макушку. — И давай уже, отпусти нитей. Нечестно заставлять их работать и не кормить.
— Сам виноват, — укорила Витка.
И её недострой рассыпался, растворяясь в воздухе.
— Стас! — окликнул поднимающийся из кустов вампир и указал куда-то за спину Нартаха.
Тот обернулся: по дороге к нему приближался другой отряд. На морде поспешающего к нему Фартаха было написано нешуточное удивление. Поравнявшись со вздорным союзником, он нетерпеливо поинтересовался:
— Ушёл?
— Сбежал, — буркнула Витка. — Стас сказал: давай драться. А он сбежал.
— Даже так, — тоном мотающего на ус человека протянул Аркатан. — Что ж, теперь у меня, по крайней мере, есть повод поверить в разорённый замок.
— Аллилуйя! — раздражённо выдохнул Стас и спешился.
Он демонстративно полез проламываться сквозь кустарник навстречу Ёали. Ук плыл рядом, ловко избегая острых цепучих веток — тоже ведь талант. Реплик в спину не последовало. Когда, усадив на плечи Юшку, Стас вернулся на дорогу, Фартах уже стоял рядом с возком. Он развёл руками и примирительно пошёл в наступление:
— Ну, чего ты хочешь? Этой ненависти сотни лет. Человек не может переделать себя в единый миг и перестать шипеть на нукков.
— Слышал, — процедил Стас, бережно стряхивая малышку на козлы. — Залезай внутрь и полежи, — строго повелел он испуганной вампирюшке.
Как-то вдруг неожиданно расхотелось устраивать демонстрации. Но дело требовалось довести до конца. Спустишь один раз — во второй не спустят уже тебе. А в этом мире второй раз запросто может оказаться последним. Поэтому Стас вышел на середину дороги прямиком перед мордой командирского турша.
— Я не спрашивал у своих: кто это сделал? Не стану спрашивать и у вас, — обратился он персонально к комвзвода телохранителей. — Но, если повторится, сдохнут все. И мне плевать на подоплёку вашей ненависти к нуккам. Это мои нукки. Они неприкосновенны. Это понятно?
Комвзвода Су-Трен чуть расслабился и сухо бросил:
— Понятно, господин Нартах.
— А чего это я не вижу ваших пленных?
— Господин Фартах велел отпустить, — невозмутимо сдал он хозяина.
— Объяснить? — предложил Аркатан, уже рассевшись на турше.
— В двух словах, — попросил Стас, забираясь на своего.
— Простые наёмники. Не ведали, на что подписались. Лахуатан скрыл, что охота идёт на ана. Обманул. С анами ни один наёмник не свяжется. Мы друг друга не любим, верно. Но, если убивают кого-то из нас, резко меняем позицию. Каждый ан — Фартах он или Пран — сделает всё, чтобы наказать убийц. Причём, очень жестоко. Обман Лахуатана весьма и весьма серьёзный проступок. Для всех: ан ты там или обычный человек. С простым наёмники бы и поступили по-простому: выследили да убили. А вот с Праном они разберутся иначе. Огласят на весь Глинал — да и по соседям — о его выходке. Армий аны не содержат: накладно, если ты постоянно не воюешь и не берёшь добычу. Любые проблемы решают только с помощью наёмников. Таких, как мой Су-Трен с его ребятами, кстати, лучшими в своём деле.
— Пран остался голым? — усмехнулся Стас, понукнув вконец оборзевшего соню.
— Ещё нет, — возразил Аркатан. — У него есть шанс получить защиту. Скажем, у того же Гли-Трала. До сих пор Лахуатан пренебрегал всей этой вознёй у трона. Почитал себя великим учёным. Во всяком случае, во всеуслышание. А теперь постарается продать свои услуги тому, кого считает фаворитом в битве за трон. Кстати, ты принял верное решение, — весьма серьёзно похвалил деревенщину Фартах. — Тебе нельзя убивать его в какой-то дыре при довольно сомнительных свидетелях. Ты избежал клейма подлого убийцы великого Прана. Лишние враги тебе не нужны. А вот честная схватка при нужных свидетелях — другой расклад. Там ты сделаешь сразу два полезных дела: прихлопнешь эту падаль и заработаешь подходящую репутацию. Тогда, возможно, даже я поостерегусь тебе вредить. Мне моя репутация тоже дорога, — невозмутимо закончил обосновывать ситуацию интеллигентный и по-своему честный мерзавец.